Кодекс Охотника. Книга XXXVII - Юрий Винокуров Страница 33

— Э-э-э… — завис Ликвидатор, а я постарался изобразить гомерический хохот и нырнул в Тень.

Мн нужно посетить все заинтересованные лица этого мира и рассказать им о Земле-2. Показать путь туда и объяснить новые правила. И да, сначала — придумать эти самые правила. Ведь без них человечество снова всё превратит в хаос. Такая уж у нас натура…

Где-то…

В далекой-далекой Вселенной

Коллекционер Душ, или просто Коллекционер, занимался своим любимым делом. Он сидел за своим большим столом и рассматривал очередную душу, которая лежала сейчас перед ним, заключенная в маленький шарик.

Сейчас он смотрел на душу существа, которые были очень-очень редкими во всех мирах и Вселенных. Да-да! Это было не порождение какой-то одной Вселенной. Это был чрезвычайно редкий, можно сказать уникальный экземпляр, которым Коллекционер очень гордился.

Пустотный Дракон. Никто не знает, где рождаются эти существа. Более того, не было стопроцентной вероятности, что эти существа вообще рождаются. Ведь сама их суть позволяла существовать не только в межзвездном пространстве, но и в великом Ничто, что находилось за пределами Вселенных. Напрашивался вывод, что это порождение Пустоты, которая как раз и существовала вне Вселенных. Но это тоже было не так, ведь Пустотный Дракон просто жил и путешествовал между мирами и Вселенными.

Сам Коллекционер склонялся к тому, что к возникновению Пустотных Драконов были как-то причастны легендарные Странники. Ведь как иначе у этих уникальных порождений был такой талант?

Можно сказать, что в том числе, благодаря этой душе, сам Коллекционер постиг тайны межвселенских переходов, которыми пользовались его преданные слуги, что шастали по всем доступным Вселенным, собирая для своего господина новые души в его коллекцию.

Коллекционер упивался собой и совершенством собственных методов. Он и его верные слуги почти никогда не забирали души силой… Почти. Но ведь иногда встречались редчайшие жемчужины, чья ценность была столь безмерна, что их владельцы предпочитали умереть, нежели расстаться с ними. И тогда в ход шли исключения — холодные, безжалостные, оправданные самой сутью его коллекции. Но в большинстве случаев он добивался своего без насилия. Его слуги умели говорить так, что даже самые стойкие начинали колебаться, а сам Коллекционер предлагал за душу такие дары, от которых невозможно было отказаться.

Откуда же в нём возникла эта одержимость — собирать чужие сущности по всем бесконечным Вселенным? Ответ терялся в тумане его собственной памяти. Большая часть прошлого была утрачена или стерта, как ненужная деталь картины. Осталось лишь одно — ненасытное, жгучее желание коллекционировать. Когда-то это были простые вещи — почтовые марки, монеты… Потом драгоценности, реликвии, древние сокровища. Позже он запирал в своих хранилищах целые миры.

Но ничто во всех измерениях не могло сравниться с ценностью душ. Уникальных искр, зажжённых руками самих Вселенных и влитых в смертных существ. Коллекционер знал: именно души — вершина любой коллекции, абсолютная ценность. И чем больше он их собирал, тем сильнее становился сам. Одни души он подчинял себе напрямую, остальные же превращал в тихие, но неиссякаемые источники силы, питающие его бездонный резерв. И этот запас рос, разбухал, стягивая в его руки новые ветви власти и влияния.

В глубине сознания он ощутил лёгкое прикосновение — тень мысли, вестника. Один из его слуг возвращался. Один из его лучших слуг, исключительно талантливый сборщик, которого Коллекционер отправил в новую неисследованную Вселенную после ряда эксцессов, случившихся там.

Что же он несёт теперь? Ответы на вопросы… или душу, способную изменить расклад сил во всех мирах?

Но тут к Коллекционеру пришло чёткое осознание — сейчас всё повторится. Он видел трещины в нити связи, слышал едва уловимый фальшивый резонанс в мыслях своего подчинённого. Прошлый случай стал предупреждением: кто-то в той странной Вселенной не просто охотился на его трофеи, но и умел извращать его собственные творения, натравливая их на хозяина.

Поэтому, когда пространство его Зала Сущностей содрогнулось, а в воздухе запахло обугленным железом и тёмной магией, Коллекционер уже стоял в тени, выжидая. Тонкий вертикальный разлом прорезал пол, разливая вокруг себя свет, похожий на рассвет, но холодный, мёртвый. Из него шагнул безымянный сборщик — когда-то идеальный инструмент в руках Коллекционера.

Первый удар рассек недавно восстановленный каменный пьедестал и разметал в стороны куски древних реликвий. Второй удар — вихрь чёрной энергии — едва не сорвал печати с большого сейфа, где были заперты самые ценные души.

— Мой верный слуга… — в голосе Коллекционера прозвучало только сожаление. — Кто же тебя так?

В ответ — лишь рык и очередной стремительный выпад. Но удары слуги, какими бы смертоносными они ни были, не могли пробить того, кто когда-то вложил в него саму его суть. Коллекционер ждал, пока нити чужой воли промелькнут в ауре слуги, и тогда крепко сжал кулак.

Воздух дрогнул. Слуга застыл на одном месте, его тело исказилось, словно отражение в рябящей воде, а затем начало рассыпаться в пепел. Последнее, что он успел увидеть в его глазах, — не страх и не раскаяние, а чужое, холодное презрение, явно не принадлежавшее слуге. Пепел исчез, и вместе с ним ушла ещё одна драгоценная, но испорченная игрушка.

Коллекционер выпрямился, ощущая, как в нем поднимается давно забытое чувство. Чувство ярости. Теперь он знал — враг не просто охотится на него. Враг знает, как бить прямо в сердце. И за это он заплатит.

Когда последний клочок сущности слуги растаял в воздухе, Коллекционер не спешил закрывать пространство. Он стоял в центре зала и вслушивался — не ушами, а теми глубинными органами восприятия, что существуют лишь у тех, кто давно перестал быть человеком.

И тогда он почувствовал.

Тонкий, почти неуловимый след — как шрам на ткани реальности. Это была не магия его слуги, не отпечаток знакомых чар… Нет, это было нечто чужое. И в этом следе был запах. Запах, который Коллекционер знал, но давно считал утерянным. Древний, как пепел сгоревших миров. Лёгкий, как тень, что падает от дерева в солнечный полдень.

В его памяти, разорвавшейся на всполохи образов, мелькнула фигура — неясная, но страшно знакомая. Силуэт, застывший в полумраке, с голубыми глазами, полными насмешки и уверенности.

— Значит… это ты, — произнёс Коллекционер, и в его голосе не было ни удивления, ни страха — лишь холодная жажда встречи.

Он провёл ладонью в воздухе, и в центре зала загорелся круг обзора — окно в миры, сквозь которое можно было выслеживать добычу. В нём замелькали десятки пейзажей, сотни лиц, но