Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир Страница 33

схватить, и она больно ударила его по длинным скрюченным пальцам. Гидеон опознала железное кольцо – такое же ей дали в первый же день в доме Ханаанском. Некромант присел рядом – от него пахло пылью и плесенью, – и Гидеон разглядела, что сквозь кольцо пропущен длинный, глухо позвякивающий ключ. Сбоку свисал еще один, маленький, золотой, блестящий, с хитро вырезанными бороздками и какими-то оспинами на металле. Это что, брелок? Им всем вручили брелоки?

Первый ключ, вставленный в скважину, повернулся с низким жестким щелчком и открыл люк. Гидеон вдвоем с некромантом подняла его. Металлические скобы спускались в глубокую, неправдоподобно черную дыру. Свет постепенно мерк, милосердно скрывая тот факт, что за падение предстояло расплачиваться сломанной шее и заодно сломанной задницей. Тут Гидеон увидела перед собой указующий перст, направленный вниз, как наконечник копья. Камилла.

Рыцарь Шестого дома снова завладела фонариком, и в его свете Гидеон разглядела, что глаза у Камиллы были куда темнее, чем у ее некроманта. Если у того они походили на прозрачный камень или воду, то у нее – на вязкую, не отражающую света почву Девятого дома. Они были не серые и не карие.

– Ты идешь первой, Девятая. Потом Паламед. Я замыкаю.

На спуск по длинному клаустрофобному ходу ушла целая минута – пялишься на ступеньки, ряса зажата между коленями, рапира постоянно звякает о металл. Внизу Гидеон сильно смутилась.

Под люком оказалась ретроинсталляция. Перед ними открылся шестигранный туннель, отделанный пыльными дырявыми панелями. Потолок представлял собой обычную решетку, сквозь которую прогоняли воздух кондиционеры, пол тоже оказался решеткой, под которой виднелись нагнетательные наносы, а за освещение отвечали электрические лампочки под белым пластиком. Трубы были ничем не прикрыты. Через равные промежутки виднелись массивные, квадратные автоматические двери. Рапсодию серых и стерильно-черных тонов нарушала только связка старых костей, болтавшаяся на искусственном ветерке. Вокруг костей обвивались пелены с древней молитвой. Больше ничего нормального, человеческого в этом коридоре не было.

– За мной, – сказал парень по имени Паламед и двинулся вперед, подметая грязными полами одежды пыльные плитки. Это место съедало все звуки. Эхо не было: панели давили его и поглощали. Втроем они немузыкально клацали по коридору, пока не вышли в большую девятиугольную комнату, из которой во все стороны, как бронхи, разбегались проходы. У каждого красовалась табличка из полированной стали с надписями:

Лаборатория один-три

Лаборатория четыре-шесть

Лаборатория семь-десять

Давление

Консервация

Траурная

Рабочие помещения

Санитайзер

Из-за световых колодцев панели казались белоснежными, из-за нижней подсветки – маленьких мигающих лампочек на огромных машинах, уходивших под решетку на глубину в несколько метров – пол делался светло-зеленым. Стены ничего не украшало, кроме огромной старой доски, оправленной в металл и расчерченной линиями расписания, которым очень-очень долго никто не пользовался. Линии смазались, на доске виднелись пятна. Кое-где остались бессмысленные буквы или кусочки букв: дуга от «О» или «С», арочка от «М», маленькая кривая «Б» или «Ь». В нижнем углу сохранился призрак послания, когда-то написанного черными чернилами. Они выцвели, но все же оставались различимыми: «Все готово!»

Как-то это все подавляло. Воздух пересох и щипал глаза и рот. Камилла держала руку на рукояти рапиры, Паламед нервно сплетал пальцы и переминался с ноги на ногу. Потом медленно обошел комнату по периметру. Что-то – а может, полное отсутствие чего-то – заставило его свернуть в коридор с надписью «Санитайзер». Гидеон двинулась следом.

В этом коротком коридоре на полу тоже лежали панели вместо решетки. Их покрывал порошок вроде соли, скрипевший под ногами и собиравшийся в маленькие холмики. Гидеон пнула одну такую дюну, и она рассеялась, как выдох.

И вдруг показалась кровь. Паламед вынул из кармана маленький фонарик, и в его луче жидкость засветилась красным. Кто-то довольно щедро разлил ее, а потом растащил по коридору, так что остался длинный темный след. На стенках засохли мелкие капли.

В конце коридора стояла дверь – огромная бронированная металлическая дверь со стеклянной вставкой посередине, такой грязной и исцарапанной, что сквозь нее ничего не было видно. Сбоку оказалась панель, вся измазанная засохшей кровью. Засохшей и засыхающей. Гидеон надавила на панель с такой силой, что дверь распахнулась, будто испугавшись ее.

Первый зал Санитайзера оказался огромным низким белым лабиринтом кабинок: длинные стальные столы под перевернутыми грибками металлических распылителей и узкие отсеки, в которых мог стоять человек. Размерами зал не уступал огромному парадному залу дома Ханаанского. Над головой дрожали лампы. Панель на стене отчаянно замигала, будто какой-то механизм в ней пытался проснуться – кажется, это был экран, – но потом передумала и затихла. Зал снова погрузился в сумрак.

Гидеон рыскала туда-сюда, как собака, ведомая паническим нерассуждающим инстинктом, пытаясь найти…

Капли крови привели ее к большой треугольной куче в одной из кабинок. Эта штука походила на кокон, в котором как раз мог бы уместиться человек. Не очень высокий. Не успели Паламед или Камилла остановить ее, как Гидеон подлетела ближе и изо всех сил пнула кокон. С одной стороны брызнули с тонким звоном костяные осколки – будто заклинание рассыпалось, оставив после себя жирный серый пепел, похожий на кремированные останки. Внутри кокона свернулась – руки окровавлены, краска размазалась, кожа под ней тоже серая, как пепел, – Харрохак Нонагесимус.

Гидеон, которая все утро размышляла, какой радостный победный танец она станцевала бы при виде мертвого тела Харроу, повернулась к Камилле с Паламедом:

– Я могу это забрать.

Не слушая ее, Паламед подошел к разбитому костяному кокону и принялся копаться в его жутком содержимом. Отвел в сторону черную рясу Харроу, воротник рубашки, три ожерелья из костяшек, нанизанных на нитку, обнажил лоскуток кожи – черт – и прижал два пальца к ее шее. Рот ей он зажал другой рукой, отрывисто бросил:

– Кам!

И она немедленно опустилась на колени рядом. Откуда-то из-под рубашки она вытащила мешочек и извлекла из него почему-то провод. Внешняя изоляция была зачищена с обоих концов, открывая металлические кончики. Один из них некромант вонзил себе в руку – в мясистый треугольник между большим и указательным пальцами. Потекла кровь. Другой конец он прижал к шее Харроу, туда, куда приложил пальцы.

За этим последовал быстрый и совершенно бессмысленный обмен репликами:

– Высокая скорость расширения. Потеря крови, но не от внешней травмы. Гиповолемия. Дыхание в норме. Честно говоря, это в основном обезвоживание.

– Солевой раствор?

– Нет. Проснется – попьет.

Гидеон ничего не могла сделать. Она бы все поняла, если бы обнаружила Харроу с перебитыми ногами и разломанным черепом, но теперь понимала в лучшем случае половину.

– О чем