И снова придет рассвет - Вячеслав Александрович Егоров Страница 31

пока еще очень далеко. Они искренне считали, что Бог забрал на небо большинство людей, оставив их здесь, на земле, приглядывать за ней до поры. Отверженные насчитали пятнадцать человек в этом поселении. Прибытие новых людей, как ни странно, обрадовало горцев, и они с душой приняли гостей. Были очень удивлены, что на земле есть еще кто-то, кроме них. Языка прибывших они не знали, разговаривая на каком-то своем, не знакомом наречии. Более того, они и друг с другом объяснялись больше жестами, лишь иногда произнося какие-то фразы. Видимо, их родные языки были также не очень похожи. Однако, это обстоятельство не помешало быстро понять и внезапно появившихся гостей. Если вы используете язык любви – любви к ближнему – то вам нет необходимости знать национальность, расу другого человека, вы без труда найдете способ понять друг друга. В отношениях разных культур не возникло даже тени напряжения. Со стороны можно было предположить, что все эти люди давно знакомы друг с другом. Без малейших сложностей и вопросов на этом месте возникло новое поселение, общее, основанное на взаимной любви, на взаимном уважении. И это было прекрасно! Отец Дмитрий даже провел ассоциацию со временами Ноя, когда весь прошлый мир в одно мгновение прекратил свое существование, а на его месте возродился новый, безгрешный, основанный на Любви к Богу. Прошло время, и отец Дмитрий, вместе с Борисом, превратились в своеобразных вождей этого разнородного племени. Постепенно группа разрасталась, так как появлялись первые новорожденные. Прошло уже около года с момента нападения на колонну «отверженных», и снова пришла весна в этот дивный горный край.

– Ну, вот, прошел еще один год… – говорил отец Дмитрий Борису, расположившись на большом поваленном дереве, – немного нам осталось, и явится Господь, спасет нас.

Борис, сорвав возле своих ног маленький фиолетовый колокольчик, которых по всей долине было разбросано бесчисленное множество, произнес задумчиво:

– Я вот все думаю, правда ли это? – и, спустя несколько секунд, пояснил. – Что он спасет нас? Имею в виду в том понимании, про которое ты говоришь…

– Все, что было отражено в Писании, сбывается с необыкновенной точностью! – отец Дмитрий вглядывался вдаль, на те горные хребты, которые находились очень далеко. – Раньше я тоже сомневался в правильности последней книги Нового Завета. К тому же, я прекрасно осознаю, что многое из написанного переделывалось и подгонялось под нужды правящих верхушек, многое подгонялось с целью манипуляций народом. Что в итоге, и привело к искажениям, к уходу от настоящей Любви, про которую говорил Христос. Но все же… Читая «Апокалипсис», я ловил себя на мысли, что предсказанное событие, которое якобы уже свершилось, могло трактоваться и по другому, более четко, более конкретно, так сказать. То есть я сомневался, точно ли это событие описывал Иоанн Богослов. Я не мог быть уверен на сто процентов. Тем более, текст писания имеет двойной, а иногда даже тройной смысл. И только сейчас я отчетливо понимаю, что конкретно имелось в виду во всех книгах Святого Писания, в том числе и в «Апокалипсисе». Ведь это книга предсказаний. Она не могла быть написана иначе. Не могла иметь четкие и конкретные предсказания. Ведь когда мы говорим о будущем, мы не можем быть уверены в прогнозе на сто процентов. Люди имеют свободу воли, поэтому невозможно с максимальной точностью предсказать их дальнейший выбор. Человек может выбрать так, а может и по-другому. В связи с этим, последующие обстоятельства в его жизни меняются. А когда мы прогнозируем будущее всего человечества, то сталкиваемся с еще более неимоверной сложностью формирования сценария. Как предусмотреть выбор и действия каждого живущего? Но Господь не прогнозист, конечно же. У него есть рамки, за которые мы все равно не выскочим. Свобода воли у нас ограничена этими рамками. И Господь дает нам выбор не настолько большой, чтобы у нас появилось миллион сценариев. Их не много. И мы сами являемся сценаристами. Потому и написано: никто не знает ни день, ни час конца света и второго пришествия. До конца Бог ждет нашего движения к нему, от животного – к духовному. В Писании все так сложно и многогранно именно из-за предоставленной нам возможности менять ход событий. Но когда уже происходит определенное событие, становится понятным, что имелось в виду в Писании. До того, как произошло событие, невозможно точно определить, как именно, что именно и когда именно случится. Но после его свершения мы осознаем, что это было предсказано, и именно это имелось в виду. Что же касается будущего, возможно, что пойдет все не так, как мы понимаем это сейчас, но потом мы все равно осознаем, что написано было верно. Там, где в Писании двойной смысл толкования, есть разные варианты развития событий. Но там, где четкие указания, например, три с половиной года после прихода Антихриста, я думаю, что все именно так и есть. Хотя, конечно, и здесь могу ошибаться.

Борис кивнул головой. Он прислушивался к отцу Дмитрию, и стал за это время хорошо понимать его.

– Борис, я давно хотел спросить, что ты чувствовал, когда собирался в Москву с операцией по внедрению? Какие мысли тобой руководили? – отец Дмитрий пристально посмотрел собеседнику в глаза.

– Честно, мне сейчас стыдно за те мои мысли и чувства. Мысли были о том, что я могу спасти мир, и это моя задача. Чувства мои меня напугали. Сейчас я понимаю, что это были за мысли и чувства. От какого моего начала они исходили. От моего животного начала. Та моя темная часть, которая время от времени пробуждается и гасит божественное начало, завладела в тот момент всецело моими мыслями. Я вдруг почувствовал себя мессией, спасителем, если хочешь! И я был так горд собой! Хотя ничего еще не совершил, чтобы гордиться. Но решение мое было твердым. Назад бы я тогда точно не свернул. Любви в основе моих решений не было совсем. Это я теперь точно знаю.

– А что ты сейчас думаешь по этому поводу?

– Думаю, что то была гордыня. Не из любви я делал это, а из соображений моего эго. Хотел стать героем. Говорил себе, что отдать жизнь свою за товарищей – это правильно. Смерти я не боялся, может даже и желал ее. Вот таким образом лукавый благими намерениями и соблазнял меня, подменяя красивыми помыслами саму суть.

Отец Дмитрий посмотрел куда-то вдаль, прикрыл глаза, как будто вспоминая что-то, продолжил.

– Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал