Негатив. Аттестация - Павел Николаевич Корнев Страница 31

Помимо всего прочего ощутимо ломило грудину — это Матвей переборщил, когда пришёл мой черёд задействовать технику закрытой руки против ударов, наносимых с помощью техники руки открытой. А вот Макс и эту тренировку держался особняком и внимал советам Александра Малыша.

— Сегодня сдаём кинетическую энергию и гравитацию, — сообщил мне Василь, одеваясь.

Я только вздохнул, поскольку изменение вектора силы тяжести хоть и отработал на Кордоне, но отшлифовать эту технику банально не хватило времени. Как бы сейчас это боком не вышло.

— И Боря наврал вчера, — добавил сосед по комнате.

— Насчёт диверсанта? Кто бы сомневался.

— Ну да, — кивнул Василь с неожиданно кислым видом. — Они обычного нелегала-уголовника задержали с поддельным пропуском, а гонору столько, будто шпиона с поличным взяли.

Я раздражённо поморщился.

— Дуракам везёт.

— Именно! — согласился с этим утверждением Василь.

Тут у нас вышло полное взаимопонимание.

После столовой отправились в училище, там нас уже дожидалась экзаменационная комиссия, состав которой никаких изменений не претерпел: зачёт принимали Савелий Никитич, местный завуч и всё тот же представитель РИИФС. С кинетической энергией отстрелялись быстрей некуда; с этим сложностей ни у кого из курсантов не возникло. И пусть я заработал не высший балл, но в норматив уложился без проблем.

Другое дело — гравитация. Там требовалось, изменяя вектор силы тяжести, поднять в воздух килограммовый свинцовый шар, а затем провести его через систему подвешенных к потолку обручей. На Кордоне мы оперировали кирпичами и столь сложных манипуляций сроду не проводили, так что я немного даже растерялся. Ладно хоть ещё посмотрел, как другие перед зачётом упражнялись, разобрался с правилами и основными принципами.

— Не вздумай кинетическую энергию задействовать! — предупредил Савелий Никитич, первым вызвав именно меня.

Я встал из-за парты, взвесил в руке шар, вернул его на место и замер, концентрируясь.

— Ну чего ты телишься? — не выдержал инструктор. — Старшина сказал, у тебя какие-то дела в городе. Вот и пошевеливайся!

Так это мне Дыба удружил? Впрочем, здесь не школа, на задней парте не отсидишься и правильные ответы не спишешь. А в город мне и в самом деле нужно.

Я сосредоточился на свинцовом шаре, толчком сверхсилы опрокинул направление силы тяжести, и учебное пособие подскочило в воздух — едва успел снизить воздействие и удержать его на нужной высоте. Это удалось, а вот выровнять не получилось: снаряд явственно мотало из стороны в сторону, точнее даже крутило по какой-то совсем уж непредсказуемой траектории.

— Время идёт! — напомнил Савелий Никитич.

Послышались смешки, но я даже бровью не повёл. Очередным гравитационным воздействием откинул шар от себя, и тот разом отлетел метров на десять, по пути миновав «ворота» и зацепив их внутренний обруч. Тут я с силой воздействия откровенно переборщил, и к следующей контрольной точке учебное пособие пришлось направлять под неудобным углом, да ещё увеличилась амплитуда колебаний, и с заданием едва справился. Но справился, а это главное.

— Вытянул на троечку, — констатировал инструктор и указал на стену. — Давай, поднимайся!

Я мысленно выругался, поставил ногу на кирпичную кладку, пестревшую отпечатками подошв, напрягся и сделал шаг. Одновременно изменил вектор силы притяжения и превратил, пусть и лишь для себя одного, стену в пол. Меня тут же мотнуло назад и удержать равновесие не вышло, пришлось спрыгнуть обратно.

Аж испарина прошибла. Не справился! Завалил!

— Ну кто так поднимается? — закатил глаза Савелий Никитич. — Бондарь, покажи этому остолопу!

Максим мигом выбрался из-за парты, взял разбег и взлетел под самый верх, а там даже на потолок заступил и крутанул обратное сальто, приземлился на ноги, пусть и не слишком чисто.

Я с деланной беспечностью протянул:

— Ах, так! Это просто!

Ну да — примерно так же просто, как кататься на цирковом одноколёсном велосипеде. Тут весь вопрос в удержании равновесия, а для равновесия нужна скорость.

Усилием воли я раскрутил удерживаемую сверхэнергию волчком, затем перевернул его, превратив в подобие колеса, и сорвался с места. Скакнул на стену, толкнул себя вверх — уже не вверх, конечно же, а вперёд! — изменённой силой тяжести, немедленно споткнулся и едва не упал, но не замешкался и взлетел под самый потолок, чтобы крутануть сальто и полететь вниз. Разом накатили дурнота и головокружение, но это не помешало за миг до приземления погасить кинетическую энергию тела и встать на пол мягко и ровно, будто после банального прыжка.

— Сойдёт! — махнул рукой Савелий Никитич и пригласил следующего курсанта, а мне указал на дверь. — Старшина в буфете ждёт.

Я спешно покинул подвал, углядел за одним из столов Дыбу и подошёл. Командир отделения поднял на меня взгляд и протянул пропуск в город.

— Не забудь отметиться в регистратуре, — предупредил он напоследок.

— Слушаюсь! — отозвался я и побежал в расположение, поскольку ближайшая трамвайная остановка располагалась неподалёку оттуда, к тому же слишком велико оказалось искушение переодеться в гражданское. Верхнюю одежду оставил в шкафу: пусть ветерок так и пронизывал, прятать костюм под плащом не хотелось. Ну в самом деле — какой тогда вообще смысл переодеваться было?

Я заранее выяснил, что комплекс горбольницы, состоявший из нескольких многоэтажных зданий, примыкал к территории института и, по сути, был частью студгородка. Доехал туда на трамвае, предъявил на входе служебное удостоверение, после справился о регистратуре и лишь потому не потерялся в просторном вестибюле, где оказалось не протолкнуться от моих сверстников и юношей с барышнями чуть постарше.

К регистратуре выстроилось сразу несколько длинных очередей, и я решил схитрить — сунулся в окошко справочной. Там меня выслушали и отфутболили за талончиком, сказав лишь, что сегодня доктор Хорь ведёт приём с самого утра и до четырёх часов вечера. Я отыскал крайнего и совершенно бездарнейшим образом потратил следующие двадцать пять минут. Записи к Лизавете Наумовне не было, и раньше первого марта нельзя было не то что попасть к ней на приём, но даже определиться с датой посещения.

— А чего вы хотите, молодой человек? — удивилась тётенька. — Она сейчас зимнему потоку терапию проводит.

Я, несколько даже ошарашенный услышанным, протянул пропуск, и на него шлёпнули отметку о посещении лечебного заведения.

— Следующий!

Меня тут же оттеснили от окошка, и я отошёл, но вот так сразу на выход не отправился и пригляделся к вывешенной на стене таблице с номерами кабинетов и фамилиями ведущих приём специалистов. Отыскал строчку «429 кабинет, доктор Л.Н.