Трое для одного - Софья Валерьевна Ролдугина Страница 30

Холл – небольшой, прямоугольный, освещённый красными лампами – узким концом упирался в узорные двери, за которыми слышалась негромкая музыка и человеческие голоса. Пахло вином и горячим паштетом; кто-то смеялся надрывно, до всхлипов, но не в следующей комнате, а этажом выше. Другой усач, брат-близнец первого, забрал куртку Моргана и пальто Годфри, спрятал одежду в стенной шкаф, а затем услужливо распахнул двери.

В глаза ударил яркий свет, как в операционной.

– Вижу, мы немного опоздали… Что ж, подойдём и извинимся, – подытожил отец, с прищуром разглядывая огромный, на большую часть первого этажа, зал. Из колонок, замаскированных под барельефы у потолка, и лилась та самая ненавязчивая музыка. Людей было никак не три десятка – самое большее человек пятнадцать. И все они выглядели на удивление похожими – мужчины в дорогих тёмных костюмах, женщины – в платьях чуть ниже колен, минимум украшений, никакого яркого макияжа.

«Выставка восковых фигур», – пронеслось у Моргана в голове.

– Интересные у тебя друзья, – пробормотал он под нос, пытаясь совладать с лёгким приступом головокружения.

– Что? – Годфри нахмурился. – Друзья? Не говори ерунды… А вот и Костнеры.

Если бы Морган точно не знал, что Сесилия Костнер училась вместе с его матерью, то ни за что не поверил бы в это. Этель в свои пятьдесят шесть оставалась изысканной леди. Она не пыталась замазывать морщины около глаз, но это её нисколько не портило: ясный, холодный взгляд, безупречность осанки и глубокий голос заставляли забыть обо всех знаках возраста.

Иной была Сесилия.

Она особенно не страдала от лишнего веса и явно не пренебрегала услугами пластического хирурга, однако выглядела неопрятно. Дорогое тёмно-серое платье скрывало недостатки фигуры, но подчёркивало безобразные мешки под глазами и обвисшие щёки. Перекачанные инъекциями губы из-за этого смотрелись как розовый пластик.

Мистер Костнер был похож на супругу как брат, за тем исключением, что носил брюки, а грудь у него была поменьше. Но даже оттенок глаз повторялся точь-в-точь: желтовато-серый, как выцветшее небо на фотографии.

– Рад заново познакомиться с твоим сыном, Годфри, – проговорил он, вяло пожав руку Моргана. Слова у Дункана Костнера клокотали в горле, и вместо «Годфри» получалось «Годфруа». – Он меня, наверно, не помнит, но я-то – прекрасно, как будто вчера всё было. Всё тот же юный ангел, верно, Сисси?

– Копия Этель, ах, – прошелестела она. – Я её помню в школе. Тот же невинный, ах, агнец. Только у неё волосы не вились.

Из уст миссис Костнер слащавый комплимент прозвучал на редкость пошло и цинично.

«Кажется, начинаю понимать, почему Кэндл считает, что после таких сборищ надо мыть уши с мылом», – подумал Морган. Но вслух сказал, что, конечно, помнит визиты семейства Костнер так ясно, словно всё было позавчера. Отца это вполне удовлетворило. Он одобрительно кивнул и обратился к Дункану:

– Уэбб здесь? Хочу переговорить с ним сразу. Я не в лучшей форме сегодня.

– Тогда мог бы и не приезжать, – пожал плечами тот. – Он в гостиной, у него второй тур преферанса. Мы с Сисси тебя проводим.

– Ты его уже угостил виски, я надеюсь… – начал было Годфри, но скосил взгляд на Моргана и осёкся. – Можешь прогуляться пока тут. Но будь поблизости, скоро поедем, – приказал он подозрительно ровным голосом.

Дункан расхохотался:

– Да, сынок, наслаждайся праздником. Жаль, Роуз с мужем отказались приехать, вы почти ровесники… Вам вместе было бы веселее.

– В соседней комнате накрыт стол для фуршета, – придушенно добавила Сесилия. – Я обижусь, если ты ничего не попробуешь, – и она погрозила пальцем, демонстрируя маникюр а-ля натюрель.

– Непременно, – с улыбкой пообещал Морган. Супруги Костнеры ответили одинаковыми светскими гримасками, а затем повели Годфри куда-то вверх по лестнице. Морган успел расслышать, как он говорит:

– Его Донна избаловала, конечно…

– Донна?

– Маккензи-младшая. Я же тебе рассказывал о нашей домработнице?

– Может быть…

Морган остался один.

Конечно, одиночество было условно. В зале бродило полтора десятка человек, почти все – с бокалами или тарталетками на блюдце. Компания под фикусом – два седовласых джентльмена и весьма округлая леди с глазами цыганки – обсуждала повышение процентных ставок. На диванах перед большим монитором образовалось сугубо мужское общество: выключенный звук не мешал им болеть за крикетную команду графства и подбадривать игроков сдержанными возгласами. Смутно знакомая женщина с электронной сигаретой, тощая дёрганая блондинка, экзальтированно выступала перед стайкой дам среднего возраста. Она явно узнала Моргана и помахала рукой, он махнул в ответ и сбежал в другую комнату, прежде чем блондинка вонзила в него багровые коготки.

В соседней комнате, как и обещала Сесилия, был накрыт стол. Людей здесь оказалось куда меньше, чем в зале. Две супружеские пары горячо обсуждали нечто связанное с «человеческим фактором», но в присутствии Моргана сразу понизили голоса. В одном из мужчин он совершенно точно узнал отцовского заместителя, другой внешне напоминал директора банка «Дип Форест», только выглядел более дородным. Морган поздоровался кивком и подошёл к фуршетному столу, делая вид, что хочет рассмотреть закуски. На этом краю теснились рыбные шедевры: обжаренные в специях кольца кальмаров, канапе из креветок, мягкого сыра и базилика, маринованное филе скумбрии на мягких ржаных хлебцах с сельдереем, тарталетки с пастой из тунца и с вялеными помидорами и, конечно, икра. Здесь же стояли бокалы с белыми винами.

– Вы в первый раз на подобном вечере? – раздался над ухом вкрадчивый шёпот.

Закалённый появлениями Уилки, Морган обернулся с безмятежной улыбкой. Ответа терпеливо ожидала женщина лет тридцати в чёрном атласном платье. Она была немного оплывшей и в то же время строгой, как потухшая траурная свеча. Без косметики лицо её напоминало полупрозрачный восковой слепок.

– Не в первый, – легкомысленно ответил Морган, примеряя маску милого, но слишком беспечного мальчика – рефлекторно, как всегда в предчувствии опасности. – Но обычно предпочитаю немного другие развлечения. А сейчас сопровождаю отца.

– А вы?..

– Младший сын Годфри Майера, – не моргнув глазом ответил он.

В бесцветных глазах незнакомки мелькнула тень разочарования.

– Что ж, приятно познакомится, мистер Майер-младший. Зовите меня Кристин, просто Кристин, – и она протянула руку для поцелуя.

Морган склонился. В нос ему ударил влажный приторный запах, как от распаренной бумаги, и к горлу подкатила тошнота.

«Наверняка от голода, – подумал он, сглатывая. Во рту было сухо и кисло. – Надо было перекусить дома».

Кристин улыбнулась; на опухших щеках появились ямочки – словно два следа от карандашного прокола в рыхлом пластилине.

– И как вы находите наше общество, мистер Майер-младший?

– В высшей степени изысканным, – ответил он и попробовал забросить удочки: – Давно не приходилось столько