Испивший тьмы - Замиль Ахтар Страница 3

– Считаешь меня дураком? – Он сплюнул. – Монастыря здесь нет уже много лет. С тех пор как Михей разбил Пендурум и нам, наемникам, пришлось бежать в горы. То был последний свободный город на континенте – оплот для нас, несчастных глупцов. Ох, как мне его не хватает…

Мужчина и выглядел как наемник – немытый, с копотью на лице. Даже плащ его был из чесаной шерсти, царапающей кожу.

– Мне нравятся твои цвета, – сказал я, чтобы утихомирить его.

– Ты что, не знаешь цветов Черного фронта? Пуля попала тебе в живот или в голову?

– Черный фронт? – Помедлив, я сказал первое, что пришло в голову: – Не мог придумать названия пооригинальнее?

Наемник погладил мальчика по голове, как будто в награду за то, что тот меня подстрелил. Потом изучил обугленный железный обрубок на месте моей правой руки.

– Что это за дрянь? – Он с отвращением сморщил нос.

– Я Михей Железный. – Я поднял железный обрубок. – А это была металлическая рука, дарованная демонами Лабиринта.

Он замер от удивления, а потом расхохотался, как пьяная гиена:

– А я император Иосиас! – Он погладил мальчика по голове. – А это патриарх Лазарь!

Я тоже расхохотался. Мне было адски больно.

– Ты не окажешь мне одолжение, приятель? – Я указал на свою кровоточащую рану.

Он вытер губы рукавом.

– У нас в лачугах нет целителей. Здесь самое большое одолжение – быстрая смерть.

– У меня есть идея получше. Иди по этой тропе и поднимайся в гору, пока не найдешь пещеру. Тогда крикни в нее имя: «Элли».

Наемник снова расхохотался. Смеялся даже мальчишка.

– Ты забавный, – сказал мужчина. – Ни один целитель не сможет заштопать такую большую дыру. Я сделаю тебе еще одну, в сердце. Не против?

Боль была такая, как будто кровь превратилась в лаву и жжет внутренности. Но все-таки я покачал головой.

– Ну ладно, умирай медленно. – Он двинулся к монастырю, продолжая смеяться.

Мальчик с жалостью посмотрел на меня и пошел вслед за ним.

Я все же надеялся дожить до заката. Быть может, тогда Элли отыщет меня и исцелит, как уже делала дважды. Я коротал время, разговаривая с Мириам. Рассказал ей о своих завоеваниях, о победах и единственном поражении.

Настала ночь, а Элли все не было. С меня натекла лужа крови, и я хрипел. Выкрикивал ее имя, и каждый крик был больнее, чем то, как я представлял себе роды. Я представлял, как Мириам рожала Элли в той каморке без окон, под присмотром презиравших ее людей. Ее последние минуты, видимо, были не лучше. Последние минуты моей дочери тоже были пронизаны ужасом… из-за меня. Ее предсмертные крики, когда я душил ее на морской стене, наверняка будут преследовать меня и после смерти. Оказывается, все это время я ненавидел себя.

Но умирать с печальными мыслями казалось неправильным, поэтому, чтобы приободриться, я стал вспоминать всех женщин, с которыми переспал. Дочь булочника, племянница мясника и подозрительно молодая жена ростовщика. Мириам и Альма, сестра Зоси, и… демон… и все на этом. Я так и не прикоснулся к Селене. Но по-настоящему я желал только Ашери. Я вспомнил запах ее ледяного медового дыхания, бесстрастное лицо и как она улыбалась на борту моего флагманского корабля много лун назад.

Послышались шаги. Легкий шорох в траве.

Передо мной стоял тот же мальчик с ножом вдвое больше его руки.

– Как тебя зовут?

Я улыбнулся – а что еще делать?

Он поколебался, робея ответить, а потом сказал:

– Принцип.

– А, значит, твой тезка – ангел Принципус, судья душ. Великий и могучий ангел.

Он гордо кивнул, надувая щеки. Когда-то я тоже гордился тем, что назван в честь одного из Двенадцати. Михея – ангела, создавшего мир заново.

Я показал ребенку, где находится сердце.

– Можешь говорить всем: «Я убил Михея Железного».

Мальчик нагнулся. Его зеленые глаза… были совсем как у Ашери. Я смотрел в них, а он поднес нож к моему сердцу.

Тогда я закрыл глаза и вообразил отца, Мириам, Элли и себя – всех вместе на зеленой лужайке. Там был и Беррин, читал под деревом книгу. Эдмар с Зоси боролись, а Орво мешал что-то в большом котле. Айкард положил руку мне на плечо и улыбнулся. Мы были вместе и больше ничего никому не должны. Свободны.

Гимн Равновесия

Он предстал пред нами в ароматах Фонтана душ,

И ангелы подсчитали его вес, все добро и все зло,

Весы раскинулись шире самой земли, их края достигали звезд,

И грехов, и дел праведных у него было поровну,

равновесие полное.

И спросил наш слуга:

«О Архангел, он землю наполнил в равной мере

злодейством и милостью,

Как судить мне его?»

И ответили мы:

«Отправь его обратно и пошли испытания, одно за другим,

Лишь тогда мы узнаем меру его души».

«Ангельская песнь», Книга Принципуса, 99–106

1. Михей

Странно чувствовать, как твое тело наполняется чужой кровью. Меня прокололи иглой и в отверстие воткнули то, что я могу лишь описать как нить из гибкого стекла. Я метался между бодрствованием и сном, и в меня лилось что-то красное.

Пока из моего живота извлекали пулю, я спал. Меня перевязали чересчур туго, но я не жаловался.

Говорили целители на саргосском, и я понял несколько слов, среди них: «преклонить колени», «гореть», «корабль». Я пытался спрашивать на крестейском, кто они, но они не поняли или не потрудились ответить.

Я не стал тревожиться из-за этого – лишь глупец кусает руку, дарующую ему жизнь.

Окно говорило мне о течении времени. Я наблюдал, как луна сжимается и умирает, а потом восстает опять и сияет во всей красе. Я все время лежал на том же соломенном тюфяке, и меня постоянно преследовали кошмары. Если снился дождь, заливающий мир, я просыпался, жадно хватая воздух. А когда океаны кипели в огне – кашлял от несуществующего дыма. Один раз огонь иссушил все воды мира, я увидел скрывавшуюся под ними белую раковину, и она мерцала, как звездный свет в бездне. А когда не спал и не видел кошмарных снов, я прислушивался к случайной болтовне саргосцев и смотрел на пыльные каменные стены пустой комнаты.

Каждый день меня кормили мягким хлебом и меняли одежду. Помогали мне испражняться. И не спрашивали, кто я такой, как и я не спрашивал, почему они заботятся обо мне.

До тех пор пока не настал день, когда я смог встать и сходить в нужник самостоятельно.

– Как ты заполучил железную руку? –