Холодное блюдо мести - Юрий Витальевич Яньшин Страница 3

Всея Руси опять проснулся не в своей постели. Вернее будет сказать так: ставшей уже своею, но не в своем доме. Да, сегодня опять пришлось заночевать в квартире у Вероники. Четыре дня назад он, как и обещал, устроил для своих домашних нечто вроде смотрин своей (теперь он уже не сомневался, что своей) любимой женщины. Был выходной, поэтому визит был приурочен к обеду в семейном кругу. Семейный круг был невелик: он сам, любимая дочь Настенька и новообретенный зять — Петр Вальронд, незаметно ставший не только любящим мужем для дочери, но и верным соратником самому Афанасьеву. Валерий Васильевич сам заехал домой к Керженцевой, чтобы отвести ее в свою загородную резиденцию. Пока ехали, оба несказанно волновались. За зятя он не слишком беспокоился, чуя в нем мужскую солидарность, а вот насчет дочери у него были весьма веские сомнения. Несмотря на разлад с матерью, она все-таки любила ее и, как могла, старалась, по мере сил, поддерживать с ней кое-какие контакты. Зная это (любящая дочь ничего от отца не скрывала), он всерьез опасался ее реакции на появление в доме посторонней, да к тому же еще и молодой женщины. Вероника, в свою очередь, тоже сильно волновалась, ожидая встречи с домочадцами Афанасьева. Перед тем, как Валерий Васильевич заехал к ней, она долго выбирала себе наряд из немудреного своего гардероба, так и этак прикидывая, как произвести положительное впечатление на потенциальных родственников. В конце концов, ничего так толком и не придумав дельного, махнула на все рукой и облачилась в простой джинсовый костюм — тот, в котором она неделю назад встретила своего избранника. Косметикой молодая женщина тоже злоупотреблять не стала, ограничившись легким припудриванием лица и обозначением губных контуров. От покойного мужа оставался шикарный флакон «маленького черного платья», которым она очень дорожила, крайне экономно используя драгоценные капли, поэтому только слегка мазнула пальчиком за ушными раковинами. Всю дорогу, пока они ехали до резиденции, она не могла скрыть своего волнения — нервно хрустела пальцами рук, отвечая даже на элементарные вопросы порой невпопад, то и дело, заливаясь краской от смущения. Валерий Васильевич, как мог, старался приободрить свою спутницу рассказами о том, как сорок с лишним лет назад вот так же волновался перед встречей с будущей тещей. Кондратьич в этот раз не стал опускать стекло между собой и салоном, принимая посильное участие в подбадривании невесты перед смотринами. Михайлова и на этот раз не было с ними, потому как, все-таки в выходной и бессменному старшему адъютанту требовался отдых, но больше из-за опасений со стороны Афанасьева о том, что тот опять может наговорить черт-те знает чего. В общем, старались они на пару изо всех сил, но это не слишком помогало. Когда уже прибыли на место, Вероника вообще впала в паническое настроение, и Валерию Васильевичу опять пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить ее выйти из машины. Наконец, при помощи тихо произносимых увещеваний вперемежку с подбадриваниями ему удалось это сделать. Она вышла из машины и вместе с ним начала подниматься по ступеням крыльца. Он, как настоящий кавалер тут же выставил локоть руки, и она не преминула воспользоваться его любезностью, просунув свою руку в образовавшийся проем. На деревянных и негнущихся ногах она поднялась по широким и мраморным ступеням крыльца. К чести дочери Афанасьева можно отнести то, что она не стала дожидаться, когда отец со своей возлюбленной поднимутся наверх, где находились их личные апартаменты, а встретила счастливую парочку прямо в холле первого этажа. Зять маячил позади Анастасии, всем своим видом излучая радушие и гостеприимство. Дочь была одета в скромное шифоновое платье, в котором обычно ходила в школу. Следов косметики на ее лице не наблюдалось вовсе. И хотя обе женщины были примерно одного возраста, на фоне златокудрой Вероники дочь Афанасьева сильно проигрывала. По тому, как она натянуто улыбалась и поминутно облизывала свои пересохшие губы, было видно, что Вероника — не единственная, кто волновался в этот момент. После полагающихся ритуальных представлений Валерия Васильевича дочери своей избранницы (с Вальрондом Вероника мельком уже была знакома, когда он вчера утром приезжал за своим тестем) на секунду возникла пауза, которую Анастасия постаралась быстро смикшировать:

— Здравствуйте, Вероника … эээ, — слегка замялась она, не зная отчества потенциальной мачехи, однако улыбаясь и любезно протягивая обе руки для пожатия.

— Степановна, — подсказала та, принимая руки хозяйки дома для пожатия и тоже улыбаясь в свою очередь. — Но зовите меня просто — Вероника, тем более, что мы с вами вроде как ровесницы.

— Ну, раз так, то давайте перейдем на «ты», — подхватила Настя при явном, хоть и молчаливом одобрении обоих мужчин, стоявших рядом.

— Конечно-конечно! — заторопилась согласиться Вероника.

Казалось, лед от неловкости первых минут встречи моментально улетучился, но тут Петр, желая проявить аристократические манеры, после представления его персоны, вздумал приложиться губами к ручке будущей тещи, изогнувшись чуть ли не вдвое из-за своего роста, чем порядком подпортил атмосферу первого знакомства. Вероника сразу-то и не сообразила, чем это может ей грозить в дальнейшем, но когда увидела нехороший прищур в глазах Насти, было уже поздно, что-либо исправлять. А мужчины по природной своей толстокожести, кажется, даже не обратили внимания на произошедший неприятный инцидент. В общем, благодаря «медвежьей услуге» зятя, только-только зародившаяся теплота общения вновь потухла. И на всех четверых действующих лиц этого спектакля опустился занавес отчуждения и настороженности. Совместный обед, к всеобщему разочарованию, тоже не смог развеять тучки взаимного недоверия между ними. Отчуждение женщин перекинулось незаметно и на их мужчин, никак не бравших в толк, что могло такого вдруг случиться, чтобы намеченные дружеские посиделки сразу обернулись неким прообразом международных переговоров по вопросам ядерной разрядки. Стороны обменивались дежурными любезностями, задавали друг другу ничего не значащие вопросы и давали в ответ односложные и малоинформативные ответы. В общем, обед был скомкан и не принес удовлетворения ни одной из сторон. О том, чтобы провести время в обновленном семейном кругу, совместно отужинать и оставить гостью до утра не могло быть и речи. Тем более, что она и сама теперь ни в какую этого не хотела. У нее, вдруг, обнаружились, к вящему удивлению Афанасьева, какие-то неотложные дела, о которых она ранее и не заикалась. Анастасия, в свою очередь, тоже ни с того ни с сего озаботилась проверкой успеваемости своих второклашек, поэтому, извинившись, покинула «высокое собрание» сразу после десерта. Афанасьев, в расстроенных чувствах кинулся вслед за уходящей прочь Керженцевой. Уже, когда оба сидели в машине, она смогла после настойчивых