Придворный Медик - Алексей Аржанов Страница 28

Но это к лучшему!

Чем быстрее я начну восприниматься как лекарь, а не как помощник, тем скорее получу новую должность. Всё-таки изначально я метил далеко не на это место.

Пациентов сегодня оказалось непривычно много. Удивительно, ведь при дворе проживает чуть больше пяти тысяч человек.

Странная получается тенденция. В этом мире все какие-то чересчур больные! Хотя, казалось бы, всё должно быть наоборот. Больше лекарей — меньше болезней. Возможно, существует какая-то обратная закономерность, о которой я пока не знаю?

Я увлёкся этими размышлениями, поскольку в моей прошлой жизни ситуация обстояла несколько иначе. Как правило, на одного терапевта приходилось примерно две тысячи прикреплённых человек. И коридоры при этом всегда были забиты очередями.

Здесь на одного лекаря общего профиля приходится от ста до пятисот человек. Но картина при этом совершенно не отличается от того, что я видел в другом мире. Людей в коридорах — хоть отбавляй.

А сегодня в клинике ещё и стражников, на удивление, очень много. Может, прошлой ночью что-то случилось? Очередное нападение, из-за которого пострадали сотрудники охраны? Хотя это маловероятно. Случись такое — об этом бы уже трубили все, кому не лень.

Возможно, в одной из казарм возник очаг вирусной инфекции. Или кишечное отравление.

На протяжение первого часа работы я с любопытством вглядывался в каждого пациента. Не мог понять, прошёл ли через меня тот самый больной, о котором сообщалось в записке. Правда, для меня это не особо важно. Всем своим пациентам я уделяю одинаковое количество внимания. В моём кабинете нет различий в социальный слоях. Слуга? Солдат? Дворянин?

Нет. Просто пациент. Перед болезнью всё равны.

— Добрый день, Павел Андреевич, — в кабинет вошёл мужчина в форме придворного стражника и встал по стойке смирно. — К вам можно?

— Даже нужно, — улыбнулся я. — Вы по записи?

— Я… по срочной нужде, — уклончиво ответил он, а затем прикрыл за собой дверь. — Искренне прошу прощения за то, что приходится вот так вламываться к вам. Моё имя — Роман Викторович Севастьянов. Я к вам по поводу обследования перед предстоящим турниром.

Ах, вот оно что! Теперь понятно, откуда в клинике взялось это нашествие стражников. Видимо, на днях должно состояться важное событие при дворе.

Было бы здорово вырваться туда! Я бы не отказался понаблюдать за состязаниями. Всё-таки в моём мире такого никогда не происходило. А стать свидетелем такого события при дворе императора — это шанс прикоснуться к истории местной Российской Империи.

— Присаживайтесь, Роман Викторович, — предложил пациенту я. — Вам выдали список всех необходимых обследований?

— Мне сказали, что достаточно будет справки от лекаря, — ответил Севастьянов. — А количество анализов вы можете определить сами.

А-а! Всё понятно, речь идёт об обычном допуске. Но относиться к нему легкомысленно не стоит. По идее, я могу дать разрешение участвовать в турнире, даже не осматривая пациента. Но так делать ни в коем случае не стоит.

Много раз мне приходилось встречать среди своих прошлых коллег торопыг, которые раздавали пациентам разрешение на всё подряд. В итоге в бассейне оказывались люди с грибком ногтей, а спортсмены теряли сознание на соревнованиях из-за проблем с сердцем.

Лучше осмотреть этого стражника как можно тщательнее. Ставки здесь крайне высоки. Турнир, который устраивает император, это событие очень большого масштаба. Накосячить и допустить туда больного участника я не имею права.

— Вы пройдёте полное обследование. Все стандартные анализы крови, электрокардиографию, рентген лёгких. Кроме того, мне нужно вас осмотреть. И настоятельно не рекомендую скрывать жалобы, если таковые имеются, — предупредил я.

— Павел Андреевич! — воскликнул Севастьянов, когда я закончил описывать полный спектр обследований. — Вынужден вам признаться. Я не здоров. И скрывать это не буду. Но всё же рассчитываю на вашу помощь. На турнир мне нужно попасть обязательно. Любой ценой.

— Это в корне меняет дело, — нахмурился я. — Когда начнётся турнир?

— В эту субботу, — ответил он.

— В субботу⁈ То есть — через три дня? — удивился я. — Это сильно усложняет ситуацию. Не каждую болезнь можно вылечить за столь короткий срок.

— Вы ведь получили сообщение? — неожиданно спросил Роман.

Ага… Похоже, это и есть мой «особый» пациент. Только спешить с признанием я не стану. Если выяснится, что от меня хотят получить справку незаконным путём, я буду вынужден отказаться от предложенной мне «дружбы».

Поэтому лучше вытянуть из солдата как можно больше информации, прежде чем принимать решение.

— Сообщение? — приподнял одну бровь я. — Какое сообщение?

Роман Севастьянов побледнел. Кажется, моё недоумение его очень сильно напугало.

— К-как же? — растерянно спросил он. — Вам должны были передать письмо. Я ведь не ошибся кабинетом? Вы — Павел Андреевич Булгаков, верно?

— Всё верно. Это действительно я. А от кого я должен был получить письмо? — продолжил расспрашивать пациента я.

— От нашего… — начал он и тут же осёкся. — Ладно, простите. Давайте вернёмся к обследованию. Похоже, я что-то перепутал.

Всё, достаточно. Больше давить нельзя. Самое время сказать ему правду.

— Успокойтесь, Роман Викторович, — спокойным тоном произнёс я. — Это была проверка. Я получил сообщение. Но никаких подробностей мне не сообщили. Поэтому я жду, что вы расскажете мне чуть больше, чем тот, кто попросил вам помочь.

— Ох… — с облегчением выдохнул Севастьянов. — Вы меня напугали, Павел Андреевич. Видите ли, в чём дело, я сам стеснён данными обещаниями. Рассказать об авторе письма я не имею права. Я лишь хочу сказать, что не требую от вас ничего противозаконного. Просто помогите мне выздороветь и получить допуск к турниру. Тогда я смогу стать гвардейцем императора. Обязательно отплачу вам за помощь в будущем! И это при том, что человек, который прислал вам письмо, отблагодарит вас ещё быстрее.

— Подождите, Роман Викторович, — остановил его тираду я. — Во-первых, я работаю лекарем не ради того, чтобы собирать материальные «благодарности». Во-вторых, я вас ещё даже не осмотрел. Точно смогу сказать своё решение только после того, как вы расскажете о своём самочувствии.

Вообще «анализ» за время общения с Севастьяновым ни разу не активировался без моего ведома. Значит, заболевание у него не такое уж и серьёзное.

— С моим самочувствием всё было в порядке до тех пор, пока не