Газлайтер. Том 29 - Григорий Володин Страница 28

Не спрашивая разрешения, ликанка проскальзывает внутрь. В руках — поднос со стаканом и стеклянным графином, внутри плещется вода с тонкими льдинками. Ставит его на прикроватный столик аккуратно.

— Я твоя избранница, — объявляет с деловым видом. — И, значит, должна заботиться о своём господине.

Наливает воду в стакан и подаёт мне. Я принимаю, киваю:

— Спасибо.

Вода приятно холодит горло. Пока я пью, Айра неторопливо закрывает тяжёлые шторы, отсекая комнату от света фонарей, да и чтобы на рассвете солнце не стреляло в глаза. Подходит к постели, склоняется и начинает придирчиво осматривать простыни, приглаживая уголки. Слуги, недавно вышедшие из бункера вместе с дворянами, постелили свежее бельё.

Айра оценивающе кивает:

— Сойдёт. На этом можно спать.

С этими словами она поворачивается ко мне, дерзко прищурившись, и начинает раздеваться. Я усмехаюсь краем губ — ну, похоже, как раз о сне пока можно забыть.

Впрочем, позже, когда мы всё-таки уляжемся в развороченную постель, натерпевшись и накувыркавшись вдоволь, сон придёт сам собой. Ох, давно я так не дрых! Видимо, эта прогулка по Первозданной Тьме так положительно влияет на сон.

Просыпаюсь ещё затемно. До утра ещё далеко, за окном горят только луна и звёзды, да ещё еле-еле светятся сигнальные кристаллы на башнях. Айра тихо дышит на своей половине постели, укрывшись одеялом до подбородка. Не хочу её будить. Осторожно выбираюсь из-под одеяла, одеваюсь в темноте почти вслепую — лень «включать» Воронова, да и пальцы сами находят застёжки и шнурки. Кто-то может подумать: а тебя не смущало бы, что легионер-темник мог бы увидеть твою полуголую избранницу? Да только легионеры у меня таким не страдают, они знают, куда можно и нельзя смотреть и на чём не стоит заострять внимание. Я, кстати, тоже не имею привычки пялиться на чужих жён.

А выспался я отменно. Телепаты, строго говоря, любят и поесть, и поспать, многие даже с брюшком ходят, — но я ведь ещё и физик. Высокая выносливость, усиленные обменные процессы. Хоть сейчас иди бегать марафон. А если что, всегда можно подключить геноманта — пусть подправит, докинет сил. И энергопластыри у меня тоже налеплены, сегодня с утра обновлял. Так что энергии — как у маленького реактора.

Обувшись, выхожу из комнаты и иду по тёмным коридорам дворца. Ловлю на ходу себя на мысли, что дворец всё же древний: холодный камень под ногами, запах сырости и старого дерева, чуть влажный воздух — никуда не денешься. Согревательные руны тут разве что для приличия, а не комфорта. Некроманты, что с них взять.

На кухне не лучше. Средневековая романтика: огромная печь, закопчённые стены, старые сковородки, развешанные на крюках. Ни тебе холодильника, ни даже магического аналога. Видимо, продукты таскают из погреба. И идти туда ночью разбираться, где и что, откровенно лень.

Вздыхаю. Ладно. Зову Ломтика. Пускай дёрнет кухарок в Невинске. Там у них всё равно утро уже.

Через пару минут передо мной на столе прямо из воздуха появляются несколько горячих бутербродов с плавленым сыром — только что из кухни Невского замка, где есть микроволновки.

Сажусь за стол, уминаю бутерброды. Сыр тянется, плавится, пахнет приятно. Ломтик устраивается под столом, хрумкая утку — у малого как раз завтрак.

Тут в кухню заходит Гюрза. В футболке и спортивных штанах, в кроссовках, волосы растрёпаны. Леди замирает на пороге и, делая вид, будто удивлена до глубины души, застаёт меня:

— Ой, а вас тоже не спится, король Данила⁈

Я почти верю. Почти. Будто леди не держит постоянно ментальное фоновое сканирование и не знала, что я тут. Мою ментальную матрицу она уже давно изучила, так что почувствовала бы меня за три стены.

Но я ведь сударь и джентльмен. Пожимаю плечами:

— Проголодался. Вы тоже? Не хотите ли бутерброд?

Гюрза подходит, садится напротив. Скептически смотрит на бутерброды, морщит нос:

— Это что за резинка сверху?

— Плавленый сыр, — улыбаюсь, когда леди смотрит на меня как на гурманного извращенца. — Вы сначала попробуйте, потом осуждайте.

— Да я не думала осуждать! Король Данила, что вы так сразу! — возмущается девушка, потом всё же тянется к середине стола, берёт один бутер, пробует. Задумчиво пережёвывает.

И вдруг удивлённо говорит:

— Какой гений додумался плавить сыр!

Я грустно вздыхаю:

— Имя этого гения утеряно, к сожалению, но потомки будут ему благодарны вовек веков.

Мы сидим за столом, молча уминаем бутерброды. Я краем сознания копаюсь в памяти поглощённого мною короля-некроманта Дебина. Порой в памяти даже слабых магов можно найти очень любопытные штуки — как старые карты на чердаке. А Дебин — это ж целый король. Точно интересного должно быть навалом. И вот, среди вороха мусора, цепляюсь за одну интересную фишку. Прямо руки чешутся проверить её в деле.

Я отрываюсь от бутерброда и говорю:

— Леди, я собираюсь прогуляться на побережье. На пару часиков, не больше.

Гюрза, жуя корочку, вскидывает бровь:

— А можно с вами, король?

Я киваю:

— Конечно. Только давай сначала доедим.

Мы доедаем в тишине, хрустя горячим хлебом с расплавленным сыром. Ломтик под столом тоже не теряет времени зря — утка уже наполовину исчезла.

Гюрза первой встаёт, вытирая пальцы о штаны:

— Я готова!

— Вашей скорости могут позавидовать другие леди, — тоже поднимаюсь.

— Пусть завидуют, а мы в это время пойдём!

Она направляется к двери. Я бросаю взгляд в окно — луна висит низко, заливая залу холодным серебром.

— Вам стоит дать мне руку, леди, — говорю я, неспешно подходя.

Лунный свет падает на нас обоих. Гюрза на мгновение замирает, потом краснеет. Интересно, с чего это она так заволновалась?

— Как неожиданно… — бормочет леди, но руку протягивает.

Я беру её ладонь в свою. Мягкая, тёплая, бледно-серая. И в следующее мгновение мы переносимся — одним телепорт-прыжком за пределы дворца.

Высокое побережье Острова встречает нас влажным ветром и плеском волн внизу. Скалы обрываются в бездну, звёзды над головой дрожат в чёрном небе. Гюрза озирается, прищуриваясь от ветра, прикрывая глаза рукой.

— Так вот зачем вам была нужна моя рука! — говорит словно с лёгким разочарованием. — Ловко вы, король Данила, портальный камень использовали. Я даже не заметила.

Я ухмыляюсь:

— Ловкость рук