Из стали и соломы - Эрика Айви Роджерс Страница 27

class="p1">Дворец возвышался над городом, голубой флаг дома Тристен развевался на легком ветру. Рядом с дворцом располагался кафедральный собор – вечный соперник и верный союзник короны. Когда этот пейзаж развернулся перед Шарлоттой, вместе с ним в сознании всплыло воспоминание об Уильяме, об отцовской шпаге, торчавшей из его груди. Сердце Шарлотты ускорило бег, когда красота города померкла под тяжестью ее потери. Да, капитан Петрас приказал им защищать принца, но Шарлотта не могла избавиться от мысли, что с каждым пройденным шагом она становилась ближе к Грандье и желанной мести.

Уорт взглянул на нее, затем натянул капюшон на голову, скрывая лицо. Шарлотта последовала его примеру, и они пустили лошадей вниз по холму, чтобы слиться с потоком жителей столицы. То тут, то там в толпе виднелись паломники Безмолвных Богов – эти крестьяне пришли издалека, чтобы посетить собор в столице. Они бросались в глаза благодаря отрезам красной ткани, которые они крепили к своей одежде, словно знак почета.

– Много красного, – пробормотал Уорт, направляя свою кобылу в обход мула, нагруженного мешками.

– В последние два года красного стабильно становится все больше, – объяснила Шарлотта. – Баланс между последователями Старого Бога и Безмолвных Богов нарушен, сейчас древним устоям следуют все меньше и меньше.

– Люди обращаются в новую веру или бегут?

Голос Уорта был серьезным и хриплым, словно он знал, что ответ ему не понравится.

– И то и другое. Страх тьмы стал гораздо сильнее, чем был во времена Войн Призраков.

Уорт фыркнул:

– Говорит та, кого там не было.

– Это не имеет значения, – парировала Шарлотта. – Кардинал и ее Безмолвные Боги учат, что близость к тьме очерняет душу и делает нас недостойными. Мы близки к природе – они говорят, что мы ей поклоняемся. Мы пользуемся тем, что дарует земля, – они утверждают, что мы накладываем заклятия. Если что-то происходит вдали от их девственно-чистых соборов или не соответствует тому, что записано в их молитвенниках, – оно слишком близко к тьме. Большая часть людей уже не может отличить искусство упокоения призрака от гнусной практики заклинательства.

Голос Уорта понизился до рыка:

– Это опасные изменения.

Шарлотта невесело рассмеялась. Уильям и тот мальчик из Воробьиной долины стали первыми на ее памяти, кто пролил кровь из-за радикальных идей Безмолвных Богов. Но если ничего не предпринимать, они будут не последними.

Уорт остановил лошадь, козырьком приставил ладонь к глазам и устремил взор на восток, где находились главные ворота.

– Посмотри на птиц, – сказал он.

Шарлотта, успевшая уехать вперед, вернулась к Уорту. Над городскими стенами парили черные точки. Каждые несколько секунд одна из них ныряла вниз, скрываясь из виду.

Взгляд Уорта настороженно переместился к потоку людей, спешащих к Призрачным воротам, а затем метнулся обратно.

– Пойдем, – позвал он. – Выясним, от чего они бегут.

Они двинулись вокруг города, перебрались через небольшой ручей, и наконец перед ними предстали главные ворота. Здесь разглядеть птиц было легче: небо застилали вороны, черные головы которых, словно капюшон палача, окольцовывали серые перья.

– В подвесной клетке у ворот кто-то есть, – сказал Уорт.

Ирис ударила копытом в землю и нервно попятилась в сторону.

– Это необычно, но не неслыханно, – отозвалась Шарлотта, хотя в глубине души чувствовала: грядет что-то плохое.

Уорт кивнул.

– Сам факт того, что в клетке висит тело, волнует меня куда меньше, чем то, что мертвец одет в голубое, – мрачно произнес он.

Уорт не взглянул на Шарлотту, но мускул, подергивавшийся на его щеке, служил для нее предупреждением. Они двинулись к воротам. Сперва их настиг запах, но, когда подвесная клетка полностью открылась их взору, Шарлотта перегнулась через шею Ирис, и ее вырвало.

Клетка была крошечной, тело изломали, чтобы засунуть внутрь. К железным прутьям, сделанным из сломанных мечей давно погибших предателей, прижималось мертвенно-бледное, изможденное лицо, и Шарлотта отчаянно надеялась, что этого человека убили прежде, чем подвесить над въездом в город. Потому что, хоть тело человека было изуродовано до неузнаваемости, на голове мужчины оставалась шляпа – перо на ней выдавало личность убитого не хуже имени. Оно же служило предупреждением.

В клетке был Петрас. Капитан Ордена.

12. Шарлотта

Шарлотта изо всех сил старалась не дать Ирис растоптать кого-нибудь из горожан, пока они со Стражем пробирались через толпу на улицах Тютёра. Город вокруг сиял, но Шарлотта видела лишь капитана Петраса, его изуродованное, замученное тело, гниющее в подвесной клетке. Она знала, что физически это невозможно, но ей не удавалось отделаться от ощущения, будто, если она потеряет концентрацию – хотя бы на мгновение, – все, что она съела с тех пор, как покинула дом, хлынет наружу, окружающим на потеху.

Она должна быть в восторге от того, что вот-вот увидит Отель-де-Жют – легендарную штаб-квартиру Ордена Стражей. Но вместо этого Шарлотте очень хотелось сбежать из города как можно дальше. Если она развернется сейчас, то сможет добраться до дома меньше чем за неделю. Они с Мартой могут забрать бабушку и семейное серебро и начать все с чистого листа далеко отсюда. Да, их жизнь будет ничем не примечательной, но в ней хотя бы не будет места для растущей горы трупов.

Шарлотта медленно вдохнула, жалея, что Уорт не может наполнить воздух ароматом лаванды, ведь в гуще толпы это привлечет внимание. Поэтому она воскресила в памяти лицо Грандье, убившего ее брата. Заставила себя вспомнить его хриплый смех. Затем велела себе побороть собственный страх. Она не должна забывать, по какой причине стала напарницей Уорта и приехала в столицу. Пастор может сколько угодно рассуждать о том, что они обязаны защищать корону, но Шарлотта собиралась обратить ситуацию себе на пользу.

Она сдавала лошадей на постой в общественной конюшне, а Уорт остался снаружи наблюдать за улицами и окнами окружающих домов на случай, если появятся гвардейцы. Затем Уорт повел их по боковым улочкам, лестницам и туннелям Тютёра.

Когда они добрались до Пуант-дю-Маршан, прохлада лизнула шею Шарлотты, и она замерла, напрягая свои способности в поисках призрака. Но стоило ей сосредоточиться на этом ощущении, как оно исчезло.

– Тебе не показалось, – сказал Уорт, но не замедлил шага и не стал вдаваться в подробности.

Неясный шум города казался знакомым, словно явился прямиком из ее детских воспоминаний, но больше всего Шарлотту удивила чистота. Когда она в последний раз посещала Тютёр, в городе имелись места, которые она не могла исследовать, несмотря на то что в то время уже носила на бедре кинжал и знала, как им пользоваться, хотя при ее росте это скромное оружие больше походило на меч.

Теперь грязь исчезла с улиц, городские сточные канавы работали как положено. Попрошаек тоже не было. Шарлотта прошла мимо нескольких постоялых дворов, которые походили на ночлежки для нуждающихся. Только миновав четвертый из таких приютов, она поняла, что привлекало ее внимание. На вывесках в название каждого из них был искусно вписан маленький голубой символ. Этот символ, нарисованный с куда большим вниманием к деталям, походил на татуировку, которую она заметила на руке трактирщика прошлым вечером. Это была коронованная ворона дома Тристен, только вот корона ее залихватски сползла набок, а крыло торчало под странным углом, словно было сломано.

Когда речь шла о статуях, сломанное крыло служило символом проигранного боя, но эта птица не выглядела побежденной. Напротив, она, казалось, вселяла надежду.

Шарлотта и Уорт продолжали пробираться к Пуант-де-Жют. Дворцовые башни едва виднелись над крышами окружавших их зданий. Двести лет назад Отель построили достаточно близко к дворцу, чтобы Орден мог прийти на зов короля в случае необходимости, но в то же время достаточно далеко, чтобы обеспечить его членам некую автономию в свободное от службы время.

Шарлотта ахнула, когда они остановились в конце переулка и устремили взгляды на другой конец площади, где находился Отель-де-Жют. Десять лет назад, до изгнания Ордена, это место казалось волшебным, словно порождение легенд из ее детства. Но за время отсутствия Ордена белый камень потускнел. Площадь была