Эпоха Опустошителя. Том VIII - Вел Павлов Страница 27

— Я проиграла ему, — лукаво усмехнулась девица, озорно блеснув глазами.

— Ну да, — поморщился насмешливо я. — «Проиграла»… Теперь это так называется.

— Так или иначе, но спасибо тебе, воспитанник Изувера, — вновь повторила горгона, когда пауза затянулась, а я более чем явно стал намекать, что беседа окончена.

— Меня ты поблагодарила раньше, — невозмутимо отметил я, не отводя глаз от небесного свода. — Лучше благодари мою тётку.

— Имания Несмертная сказала, чтобы я отблагодарила тебя… — не осталась в долгу девица.

Вот же холера! Тётка в своём репертуаре.

— Со слов Илая ваша наместница оказалась весьма щедрой личностью, — выдохнул сухо я, намекая на затворничество её народа и на великодушный жест Никты. — Подобного достаточно.

— Да. Мне доложили о приглашении, — улыбнулась чуть шире горгона. — Когда ждать тебя с визитом? Для гостей у нас особый приём.

Особый приём? Звучит подозрительно.

— Сомневаюсь, что когда-нибудь у вас побываю, — честно признался я, пожимая плечами. — Дел невпроворот!

На миг образовалась гнетущая тишина, а брови собеседницы медленно поползи на лоб.

— Так просто отказываешься от посещения нашей твердыни? — изумилась горгона. — Ты вообще в курсе, что многие голубокровные спят и видят, чтобы попасть в Танебрис?

— Мне откровенно наплевать на мнение окружающих, Серинити, — спокойно изрёк я и, оторвав глаза от звездного небосвода, посмотрел на девушку, на которой вместо доспехов сегодня красовалось вечернее платье зеленого цвета, но выделялись не одеяния, а её губы с помадой изумрудного оттенка. — Глубоко наплевать…

Несколько мгновений на слегка бледном лице горгоны явственно читалось неприкрытое удивление, но затем та внезапно расплылась в загадочной улыбке.

— Не Серинити, а Рина, — чуть тише заключила она, обнажая белоснежные зубки, а зрачки девицы таинственно замерцали. — Друзья называют меня просто Рина.

Друзья? Вот уже сомневаюсь!

— Тогда не воспитанник Изувера, а Ранкар, — колко заметил я, слегка потирая глаза. — Просто Ранкар.

Впервые я осознал, что при прямом контакте с горгонами у меня начинают странно зудеть веки. Ранее я не придавал этому значения, но нечто подобное происходило и во время бесед с Кайсой. Неужели даёт о себе знать их родословная?

Для пущей уверенности пришлось покоситься на Серинити, но ничего опасного я не ощущал от неё. Да и протест продолжал упорно молчать. Причем я настолько увлёкся бездействием шестого чувства и собственным анализом, что не заметил её неуловимого шага, а затем та ни с того ни с сего одёрнула ворот моей рубашки и быстро поцеловала меня чуть ниже шеи.

От неожиданности я живо отстранился и нахмурился, не понимая случившегося, а Серинити в это время как ни в чем не бывало утирала губы подвернувшейся под руку салфеткой.

— Как это понимать⁈ — ледяным тоном осведомился я, раздраженно глядя на довольную горгону. — Терпеть не могу, когда меня лапают без причины! А для поцелуев мы не шибко-то и близки.

— Это невинная… «благодарность», — игриво подмигнула горгона, неторопливо удаляясь прочь и соблазнительно виляя бедрами, а затем, на миг остановившись, та озорно мне подмигнула. — До новых встреч, Ранкар. Надеюсь, скоро увидимся в Аронтире. Через час мы отбываем домой, так что можешь не искать меня. Я сама отыщу тебя, когда придёт время.

Искать? Да сдалась ты мне в триста лет и три года!

Несколько секунд я еще сверлил удаляющуюся девицу непонимающим взором, а затем потуже затянул галстук и вновь обратил лицо к звездному небу. Имелось всё-таки в нём нечто чарующее и прикрыв веки, я вновь отдался во власть мыслей о будущем и предстоящих проблемах, но имелась одна самая близкая и самая опасная. По крайней мере, на данный момент. Не справлюсь с ней, тогда и иные беды мне не окажутся по плечу, а посему особого выбора я не видел.

— Покой и риск… Бесстрашие и трусость… Жизнь или Смерть… — выдохнул удрученно я, крепче сжимая веки. — Какая к хренам разница? Покой нам только снится. Бесстрашие лишь фикция, а жизнь и смерть всегда ходят рука об руку.

— Хе-хе! — вдруг раздался из-за спины радостный приглушенный возглас, а двери на смотровой балкон отворились со звуком пушечного залпа. — Вот ты где! А я тебя всюду ищу. Весь вечер все о тебе только и говорят. Ты чего тут застрял? Перебрал, что ли? — весело заключил Илай, хлопнув меня по плечу.

— Да плевать, что там обо мне говорят, — поморщился раздраженно я. — Имеются более важные дела и они требуют тщательного осмысления.

— Важные дела? Это какие, например? Что-то интересное? — чуть тише осведомился Аванон, нагнувшись ко мне чуть ближе, а в глазах у парня заискрился дух авантюризма. — Поделишься?

Я долго размышлял над ночным посланием. Очень долго. Если всё пойдет худо, то в случае чего мне понадобится отвлекающий манёвр. И имеются два отличных кандидата. Илай один из них. Само собой, придётся действовать более осторожно, но когда было иначе?

— Слышал, что-нибудь о Лиярте Августе?

После прозвучавшего имени Аванон резко омрачился, а на лице засквозило отборное презрение.

— Бедствие Ксанта⁈ — брезгливо сплюнул аххес. — Зачем ты вспомнил ту мерзости?

Бедствие Ксанта, значит. Его так называют. Занятно.

— Я собираюсь поучаствовать в охоте на эту мерзость.

Глаза Илая тотчас округлились, отчего он выпал в осадок, но речь изо рта парня полилась как из бурного ручья и весь веселый угар исчез в мгновение ока с физиономии голубокровного.

— Во имя Небес! Охота⁈ На эту тварь⁈ Когда⁈ Конечно, я с тобой! Когда отправляемся⁈

— Чем быстрее, тем лучше, — спокойно изрёк я. — Скорее всего, отбудем ночью.

— Ночью? Так быстро? Хотя плевать когда! — выдохнул решительно юноша, но быстро спохватился и на всех парах умчался прочь. — Я к бате! Не вздумай уезжать без меня.

Что ж, один смертник в моём лице имеется и один из двух отвлекающих манёвров тоже имеется.

Впрочем, долго оставаться в одиночестве мне не позволили. Стеклянная дверь на смотровой балкон вновь отворилась, и я уже было думал, что столь быстро возвратился Илай, но ударивший в нос знакомый терпкий аромат женского парфюма свёл на нет все прошлые догадки.

А я уж думал, что на сегодня исчерпал лимит общения с горгонами. Поторопился с выводами.

— Моё почтение Нефриту Ксанту, —