В Дикой земле - Илья Олегович Крымов Страница 25

— Разумны, да?

— Полуразумные, я сказал бы, — неопределённо поводил рукой серый маг. — Очень примитивный интеллект, которого хватает только на создание композитных орудий труда.

— Многие животные умеют пользоваться, м-м-м, орудиями труда, нет?

— Верно. Пользоваться палкой, камнем, прутиком много кто может. А вот обработать кость, очистить палку, и соединить их при помощи кожаного шнурка чтобы получилось копьё, сможет только обладатель интеллекта. Чудовища разумны.

Он коротко предоставил другие результаты.

— Должен обратить особое внимание на то, что, скорее всего, подавляющее большинство особей подчиняются меньшинству с более развитым интеллектом. Они способны передавать сигналы друг другу с помощью звуковых волн. Это может прозвучать как глупость, но, когда они явятся в следующий раз, постарайтесь встретить их большим количеством огня. Тепловая стена частично ослепит их, а свет поможет вам различать цвета. Вероятно, уничтожение особей с более тёмной шкурой, внесёт сумятицу в их действия и удастся побеждать меньшим потерями.

Где-то в горле старого тестудина тихонько гудело. Один невероятный глаз сонно глядел на человека, второй — на круглый пруд, в котором плавал поистине громадный карп.

Часть 1, фрагмент 6

Помещение, в котором Лучший Направляющий ждал рива, казалось, намного больше подобало личности его масштаба, нежели какой-то полуразрушенный сад. Сравнительно большая маринитовая зала, с двумя рядами колонн, тянувшимися от входа, к противоположной стене. Вокруг колонн на небольших постаментах стояли подставки, а на тех покоились — Тобиуса немало поразила эта картина, когда он вошёл — пустые панцири тестудинов. Огромные пустые панцири, полностью испещрённые тонкой резьбой. Десятки панцирей, принадлежавших в прошлом рыбакам, строителям, охотникам, воинам и тем, кто строил Запруды. Зал Лучших, понял Тобиус. Хранилище воспоминаний.

Там сидел и Ду-Гэмон. Сидел на точно таком же постаменте, разве что подставкой под его величественный панцирь служила, пока что, живая плоть. Он поглядывал в круглый пруд, имевшийся там же, довольно большой, чистый, населённый единственным обитателем. Карп был действительно огромен, хотя удивляться тому особенно-то не стоило, Тобиус уже видел белок, пригодных для верховой езды, угрей размером едва ли не с драконов, сброшенные шкуры гигантских арахнидов и не только это. Гигантизм форм жизни, которым положено было быть мелкими, являлся лишь скромно долей аномальности Дикоземья. Чешуя рыбы некогда, должно быть, имела яркий цвет, то ли красный, то ли оранжевый, но уж успела выцвести до грязно-белого.

— И всё это ты узнал за столь короткое время, да?

Волшебник моргнул, отвлекаясь от созерцания по-своему грациозных движений карпа.

— Ерунда, узнал бы и больше, окажись у меня материала с избытком. Эти твари исчезают, словно прогнили ещё при жизни и ждали смерти как предлога для того чтобы наконец развалиться.

— Вот оно что?

— Именно. И вот о чём я хочу напомнить, пора бы расплатиться!

— Расплатиться, да? За помощь твою и поддержку? За знания твои, да?

— Именно.

— Говори, человек То-Биус.

Человек То-Биус уставился черепахе прямо в глаз.

— Я хочу свободы передвижения.

Тестудин как будто удивился.

— Для чего? Куда ты собрался идти посреди зимы, То-Биус?

— На запад. Пойду туда, откуда они явились и попытаюсь узнать, кто они такие и чем живы.

Длинный коготь несколько раз стукнул о древко посоха, пока его хозяин размышлял.

— Люди совсем не ведают страха, нет?

— Ведаем, ведаем. Когда нам страшно, мы сначала замираем на месте, а потом делаем одну из двух вещей: бежим от смерти прочь или бежим ей навстречу с оружием в руках. Надеюсь, вы не станете меня удерживать? Был уговор, я помогаю вам, а вы…

— Ступай раз так хочешь, То-Биус.

— Я не ослышался?

— Это было бы странно, для существа с такими большими ушами.

— Не думал, что меня так просто…

— Теперь мы тебя знаем и можем верить. Только возвращайся. Ты не можешь уйти навсегда, пока не получишь знания, о которых сам так просил. Мы не освобождаем тебя от всех обещаний скопом, нет, мы даём тебе свободу приносить Корсу добро, да.

Серый маг, который не ожидал, что разговор пройдёт так просто, с облегчением выдохнул.

— Ты так заработался, не хочешь ещё передохнуть?

— Я достаточно отдохнул. След давно простыл, много времени уж прошло с тех пор, как они появились, а мне ещё дорогу искать. Соберусь и отправлюсь.

— Но разве год вот-вот не закончится?

— Что?

— Год, — повторил Лучший, — заканчивается. Мы, знаешь ли, меряем дни не так, как люди, однако, в нашем сезонном календаре год заканчивается в тот же день, что и в вашем. Мы не делаем из этого праздников, но всё же удивительно, да?

— Сегодня, — ошарашенный Тобиус попытался посчитать, сколько времени он провёл в обители черепах и понял, что возвращение к научной работе не на шутку захватило его, — двадцать девятый день иершема месяца на дворе, через два дня наступит год одна тысяча шестьсот тридцать второй Этой Эпохи…

— Одна тысяча… да, наверное. Год действительно скоро закончится, разве у тебя не должен быть праздник, нет? Хочешь идти сразу, а?

Тобиус открыл и закрыл рот.

— Выйду в первый день дженавя.

К своему удивлению, добравшись до отведённой ему комнаты, человек обнаружил на её пороге несколько больших свёртков с едой. Никто не предупреждал об увеличении пайка, так что, можно было считать, черепахи решили устроить гостю праздник, в соответствии со своими смутными представлениями о том, что такое праздник для людей.

В свёртках оказалось мясо гигантского мраморного угря, нефритовый сосуд со льдом, в котором лежали свежие креветки, а также икра, дикий волокнистый лук, филе морского тунца и ещё много разного, такого, что являлось деликатесом. Часть пайка состояла из морской рыбы, что значило, — ради этих продуктов тестудинам пришлось преодолеть большие расстояния по рекам Дикой земли, кишевшим Кузнец ведает чем, добраться до моря, заключить добычу в Запруды и доставить в Корс, чтобы здесь эта пища хранилась нетленной на особый случай. Случай, который они сочтут таковым.

Тобиусу было не к месту стыдно получить подобный подарок, он даже не любил рыбу, она