Фантастика 2025-161 - Мила Бачурова Страница 24

– Детка, не кипятись. Он старается. Он очень хочет не быть вам в тягость. Подумай сам – ведь он не для того вчера выскочил, чтобы тебе досадить. Он понял, что идет бой, и побежал на помощь.

– Ты смеешься, что ли? Чем бы нам этот недоделанный помог?

– Это ты знаешь, что ничем! Потому что сотню таких драк пережил. А он и не знает, и не умеет, однако на помощь броситься не побоялся… Детка, я тебя прошу – не злись на него. Не отмалчивайся. Он действительно очень талантливый мальчик, он любую информацию впитывает мгновенно. Просто вам нужно набраться терпения. Не смеяться над ним, не раздражаться и побольше объяснять.

– Хреновые из нас объясняльщики.

– А вы старайтесь! Думаешь, Герману легко с вами было? Вы ведь тоже, поди, не родились – такими, как сейчас.

– Так мы мелюзга были совсем!

– Ну, вот и ты про него считай, что мелюзга. Не потому, что глупый, а просто не было времени научиться.

– Да кто говорит, что глупый? Косорукий – звездец. А так, иногда смелый даже.

– Ну, вот видишь! Не злись, пожалуйста. Он скоро поправится.

И Кирилл действительно быстро поправился.

Должно быть, ему просто нужно было отдохнуть и выспаться. На третью ночь даже сердобольная тетя Аня вынуждена была признать, что «ценный груз» транспортабелен. И обоз, распрощавшись с хозяевами, покинул Пекшу.

Глава 8

Пекша – Владимир (49 км)

На выезде из Пекши Лара сунула под голову Кирилла небольшую подушку.

– Держи, ранетый. Подарок тебе, от тети Ани.

– Спасибо!

Кирилл с благодарностью зарылся в «подарок» лицом. Подушка пахла Анной Владимировной – ее добротой и лаской. Однако еще больший сюрприз ждал впереди. После того как «ценный груз» размотался, Рэд уронил что-то ему на колени.

– Лови.

– Что это? ПНВ?! – Кирилл, не веря своему счастью, ощупал подарок.

– Ну. Говорил же Дмитрич, у пекшинцев есть… Надевай, чего тянешь?

Кирилл благоговейно включил прибор.

И случилось чудо – мир проступил из черноты. Засветились зеленым контуры лошадей, телеги, фигура идущего рядом Рэда. Прозревший Кирилл видел и саму дорогу, и ямы на ней, и то, что осталось от отбойника – бетонного ограждения, когда-то защищавшего автомобили. Сейчас ограждение местами повыщербилось, местами обвалилось, и с обеих сторон полотно обступали высокие незнакомые растения.

– Ну как? Видишь хоть че?

– Да, отлично вижу! Спасибо.

– Мне-то за что? На тетю Аню молись. Я заплатить хотел – не взяла.

– Анна Владимировна – прекрасная женщина, – с чувством произнес Кирилл. – Столько для меня сделала! Я буду очень беречь ее подарки.

Рэдрик фыркнул.

– Ты себя береги, чучело! Для начала ходить научись.

– Да-да, я слезаю…

– Да хрен с тобой, не надо, – неожиданно расщедрился Рэд. – Откисай, а то опять копыта свесишь.

– Не свешу, у меня есть силы! Тем более, я теперь снова вижу, тебе даже вести меня не придется.

Рэд в ответ хмыкнул – мол, дело твое – и сдернул Кирилла с телеги.

– Видишь, куда наши идут?

– Да.

– Звезда! Шагай за ними, потихоньку… Да под ноги смотри! – Он поймал споткнувшегося Кирилла за рукав.

Первую сотню метров придерживал. Потом отпустил – Кирилл приноровился к ямам на дороге и больше не спотыкался.

Теперь, вновь обретя зрение, он шагал не в пример уверенней. Через какое-то время даже позволил себе поглядывать по сторонам – на высоченные растения, край листьев у которых вырезан зигзагом, и другие – с толстым стволом и огромными листьями, каждым можно было бы укрыть человека с головы до ног. Кирилл впервые видел все это. Любовь Леонидовна водила питомцев «на экскурсию» на опытные делянки – но ничего подобного ни на тех участках, ни вокруг не росло.

– Послушай! – Кирилл остановился, осененный догадкой. – Это что – лопухи такие огромные? А вон то – крапива?

– Не ори, – одернул Рэд. – Лопухи как лопухи, бывают и здоровше. И крапива – как крапива… Пошли, чего застыл?

– Надо же…

Елена Викторовна рассказывала, что с изменением климата видоизменились и многие растения. Особенно людей одолевали сорняки.

Например, крапива – Елена Викторовна показывала ученикам фотографии и уверяла, что до того, как все случилось, она редко вырастала выше человеческого роста. А теперь попадались экземпляры и четырех, и даже пяти метров в высоту. Или сныть – прежде стелившаяся по земле мелкая безобидная травка – в нынешних условиях обзавелась крепким длинным стеблем, в считанные дни покрывая огромные площади. Или лопух – растение, раньше вовсе не считавшееся серьезным сорняком – теперь уходил корнями на метровую глубину и очень туго поддавался корчеванию.

Люди отчаянно боролись с сорняками. Их вырывали, вырубали, выкорчевывали. Елена Викторовна экспериментировала с ядами – Кирилл принимал участие в разработках. Но до сих пор не представлял, насколько жутко выглядят сорняковые заросли.

– Это – везде так?

– Что?

– Ну, вот… Крапива, лопухи. Такие огромные?

Рэд пожал плечами.

– Да чем они огромные? Говорю тебе, и здоровше бывают. Да хрен с ними, они безобидные. А вот дальше борщевик пойдет – это да.

Борщевик – опасное, ядовитое растение, вспомнил Кирилл. Он и до того, как все случилось, доставлял людям немало неприятностей, а сейчас повадился вырастать выше семи метров и до двадцати сантиметров – в диаметре ствола. Сок растения при попадании на кожу вызывал тяжелейшие химические ожоги.

– А… разве борщевик здесь растет?

Спрашивая, Кирилл имел в виду регион в целом.

Елена Викторовна в своем рассказе упоминала борщевик, но он тогда почему-то думал, что произрастает эта пакость далеко отсюда. Кирилл тогда про многие вещи так думал. А Рэд понял вопрос буквально.

– Здесь – почти нет. Вот дальше, ближе к Владимиру – там начнется! Звездец, какие дебри. Толяна бойцы каждый день с ними долбятся. Вырубят, а через неделю на том месте – уже опять по пояс. И Толяновы-то – ладно, народу много, справляются. А Маринка в Вязниках реально вешается. Их там всего бойцов – двадцать человек.

Кирилл уже запомнил, что в терминологии адаптов «бойцами» именуют людей, приравненных по навыкам к ним самим. То есть, молодых и сильных ребят обоего пола, способных переносить утренние и вечерние часы без ущерба для здоровья. Население любого поселка измерялось прежде всего количеством таких «бойцов». Прочие жители – пожилые, калечные, плохо развитые физически – именовались «балластом» и в подсчетах не участвовали.

В момент, когда Кирилл это выяснил, ужаснулся. А потом с удивлением понял, что ужасается по привычке. На самом деле, рациональный цинизм адаптов пугал его все меньше. И многое в подобном отношении,