Из стали и соломы - Эрика Айви Роджерс Страница 23

В воздухе витала легкая прохлада, и Шарлотта обрадовалась, что на ней был дорожный плащ, хотя знала – это лишь вопрос времени, когда на смену туману придет дневная жара. Они взобрались на холм и придержали лошадей. Шарлотта остановилась рядом с Уортом и проследила за его взглядом, устремленным в лощину, заросшую кустами ежевики. Через несколько месяцев воздух в этом месте отяжелеет от сладкого аромата ягод. Ежевичные ветви карабкались вверх по доскам, оставшимся от старого забора, словно пытались вернуть это сооружение в объятия природы. В глубине лощины остался свободный от растений пятачок, посреди которого стояла старая церквушка с осыпающимися стенами.

Лицо Старого Бога с улыбкой воззрилось на них с крыши часовни, когда они подъехали ближе, и грудь Шарлотты пронзил укол тоски по дому. Плети дикого жасмина цеплялись за камни, и Шарлотта мысленно пообещала вернуться сюда в сезон цветения. Жасмин всегда напоминал ей о цветах апельсина.

Внезапно Уорт дернулся вперед, одной рукой схватил поводья Шарлотты, а другую вскинул в предупреждении. Глаза Стража вспыхнули фиолетовым, когда он внимательно оглядел кромку леса, на мгновение замерев и склонив голову набок, словно прислушиваясь. Когда он наконец спешился, Шарлотта последовала его примеру и привязала Ирис к ограде.

– Трактирщик солгал, – сказала она. – Это место заброшено.

– Может, да, – пожал плечами Уорт. – А может, и нет.

Взгляд Шарлотты метнулся к деревьям, но Уорт указал на само здание.

– Внутри, – произнес он. – И они слишком расслаблены, чтобы это была засада.

– Можешь почувствовать, кто там? – спросила Шарлотта.

Уголки губ Уорта опустились. Казалось, он полностью сосредоточился на том, чтобы привязать свою гнедую кобылу рядом с Ирис. Затем он обернулся к каменной часовне и вздохнул.

– Старый друг.

Несмотря на дряхлый внешний вид, деревянная дверь легко поддалась, а петли не издали ни звука.

Солнечный свет тщетно пытался прорваться сквозь толстый слой грязи на окнах. Стекло в одном из ближайших оконных проемов было разбито, и лучи, что сумели просочиться внутрь, освещали убранство церкви. Вдоль прямоугольного зала стояли деревянные скамьи, многие из них потрескались от старости. Вместо каменных плит пол укрывала утрамбованная грязь. Давным-давно почитатели Старого Бога собирались здесь, чтобы обрести связь с землей. Некоторые приходили сюда за советом или в поисках места для отдыха. Другие стояли у окон, босыми ногами чувствуя почву и купаясь в лучах солнца, и возносили благодарные молитвы. Такие церкви сейчас встречались все реже, поэтому почитатели Старого Бога зачастую отправлялись в дикие места, чтобы обрести связь со своим покровителем.

Уорт замер, воздух затрепетал от аромата лаванды, и Шарлотта проследила за его взглядом. В другом конце зала, за последней скамьей, бесцеремонно опрокинутой набок, стоял пустой алтарь в форме дерева. Шарлотта увидела, что сбоку от алтаря к камню припало тело, словно погибший солдат, который не сумел принести подношение своему богу.

– Кто там? – эхом разнесся женский голос, звучный и глубокий, когда незнакомка поднялась на дрожащие ноги.

Даже в полумраке Шарлотта узнала Ракель Сен-Клер. Что-то в тоне женщины заставило Шарлотту потянуться к рапире, но Уорт перехватил ее руку. Он оглядел самые дальние углы часовни и втянул воздух через нос, возможно пытаясь отыскать другого Стража. Затем Пастор выплеснул поток своей магии, и комната наполнилась ароматом лаванды и всепоглощающим чувством спокойствия.

Сен-Клер окаменела.

– Ты.

Она обнажила меч и бросилась на Уорта, ее лицо исказилось от ярости.

Уорт легко уклонился от первого удара и закрутился на месте, чтобы не упустить Сен-Клер из виду, когда та двинулась вокруг него. Женщина была на полголовы выше Шарлотты, и на вид ей можно было дать лет на тридцать больше, хотя Шарлотта знала, что разница в их возрасте составляла всего лишь около двадцати. Ее смуглое лицо, когда-то сиявшее красотой, приобрело землистый оттенок. Сен-Клер вновь замахнулась на Уорта и, споткнувшись, пронеслась мимо Шарлотты, и за ней протянулся шлейф кислого вина. Глядя на женщину издалека, Шарлотта думала, что у той темные волосы, но сейчас увидела, что кончики прядей были голубыми. Почти в тон ее кожаному мундиру.

– Как ты посмел сюда явиться?

Сен-Клер попыталась вскинуть клинок, чтобы обрушить на Уорта еще один удар.

Вспыхнула лавандовая магия, и женщина взмахнула рукой, словно чтобы разогнать ее. Кровь запела в жилах Шарлотты, когда она увидела, как Уорт использует свою силу вот так – прямо направив на соперника. Она была связана с этой силой, но коснуться ее не могла.

– Хватит, – сказала Сен-Клер, кипя от злости. – Это не поможет.

Женщина вновь кинулась вперед, и в то же мгновение раздражение промелькнуло во взгляде Уорта. Он увернулся и толкнул Сен-Клер на землю, взглядом по-прежнему обшаривая тени в уголках зала.

– Шарис ненавидит, когда ты пьешь, – сказал он. – И ты постарела.

Сен-Клер с трудом поднялась на ноги.

– Не смей произносить имя моего Стража своим поганым ртом, предатель!

В ее глазах промелькнуло что-то помимо гнева, и Уорт стиснул зубы. Возможно, он чувствовал больше, чем Сен-Клер показывала?

– Ракель, что случилось? – спросил Уорт. – Где Шарис?

Он потянулся к ней, но женщина отступила и сплюнула на пол.

Она вновь бросилась на Уорта, но тот схватил ее за запястья и вывернул их, заставив Сен-Клер выронить клинок. Страж поймал ее взгляд и направил на соперницу больше магической силы, чем Шарлотта видела когда-либо прежде. Гнев Сен-Клер разлетелся на осколки, обнажив боль, и Уорт отступил, мягко выпустив ее из своей хватки.

– Ее больше нет, – пробормотала Сен-Клер и рукой утерла рот.

Шарлотта подошла ближе.

– Она у кардинала? – осторожно уточнила она, словно Сен-Клер была ребенком, готовым закатить истерику, а не сорокалетней пьяницей с рапирой в руке.

– Нет, – пробормотала женщина, покачнувшись. – Ее нет, как и Петраса.

– Шарис арестовали? – спросил Уорт, сделав шаг вперед, чтобы помочь Сен-Клер восстановить равновесие. – Они уже назначили дату слушанья по делу Петраса?

– Слушанья не будет, – ответила Сен-Клер.

– Почему не будет? – удивилась Шарлотта. – Его обвинили в измене.

Позади них раздался новый голос, эхом разлетевшись по холодной каменной часовне:

– Потому что нельзя судить человека, который уже мертв.

10. Шарлотта

Шарлотта и Уорт обернулись и увидели мальчика, стоявшего в проходе с мешком на плече. Он был стройным и темнокожим, его тугие кудри были собраны в узел на затылке. Мальчик казался моложе Шарлотты. Если судить по мягкой линии его подбородка, ему было лет шестнадцать. В его глазах таились золотые искорки, к тому же двигался он куда грациознее, чем она. Его шаги были настолько бесшумными, что он сумел застать и Шарлотту, и Стража врасплох.

– Петрас мертв? – спросила Шарлотта.

Мальчик опустил мешок и кивнул, не встречаясь с ней взглядом. Вместо того чтобы рассказать им больше, он вытащил из мешка багет и кусок сыра и протянул еду Сен-Клер.

– Я отправляла тебя за вином, – сказала та.

– К тому времени, как эта еда доберется до твоего живота, она уже хорошо проспиртуется, – сухо ответил мальчик.

Сен-Клер схватила завтрак и отвернулась к алтарю, напоследок послав им злой взгляд. Шарлотта раздраженно стиснула зубы. Эта женщина была подругой ее отца. Увидев ее в таком состоянии, Шарлотта почувствовала неловкость, словно случайно застала родителей в постели.

Мальчик протянул Уорту руку, не сумев сдержать улыбку.

– Рене Дюран, – представился он. – А вы, должно быть, Пастор.

Уорт кивнул, не выпуская Сен-Клер из поля зрения. Шарлотта подозревала, что женщина может выпотрошить его просто забавы ради – посмотреть, как лавандовая набивка разлетится по пыльному полу часовни.

– Это моя напарница, Шарлотта Сэнд, – представил ее Уорт.

Впервые он назвал ее напарницей, и в груди Шарлотты разлилось тепло.

Рене пожал ее руку.

– Поздравляю вас, леди Сэнд. Петрас предполагал, что Пастору суждено пробудиться для вашего брата.

Улыбка Шарлотты увяла. Она думала, что сильнее всего ее будет мучить боль от потери Уильяма, но оказалось, что вынести чувство вины куда сложнее.

– Уильям мертв, – сказала она, пытаясь говорить мягко.