Кровь вассалов - Владислав Добрый Страница 21

правы. Итвис здесь и в самом деле «улучшали породу». Жаль только, что сила магии наследуется по женской линии — это осложняло дело. Но проблема была решаемой: нужен закрытый загон для тех, у кого дар особенно силён, и доступ для лучших. А их детей потом усыновляли вассалы — вот почему огненная магия рыцарей во владениях Итвис рядом с Буреломом так сильна.

Волок порадовал меня быстрой сообразительностью. Он понял. И в то же время — не понял.

— Подождите… Но почему просто… ну… — он замялся.

— Не жениться на них самим? — подсказал Фарид. — Слышал ли ты, что бывает, когда слишком уж часто практикуют близкородственные связи? Не один великий род так исчез.

— Раньше Итвис выбирали девушек из вассалов, — сказал я. — Но потом перестали. По сути, они почти все нам родственники. А те, что не родственники, — без особых талантов.

Учитывая некоторые особенности поведения отца и дяди Магна, надо признать — поздновато спохватились.

— Я всё равно не понимаю. Ведь она… Она…

— Великолепное оружие? — снова подсказал Фарид, вскрывая собственные мысли. Действительно, зачем держать огнемёт, способный решить исход сражения, в потайном коридоре? Куда вёл этот горный проход? Старый чародей всегда улавливал суть.

— Нет! Она ведь… ну вот, ваша мать, сеньор Магн, она же… Я хочу сказать…

— Ценная невеста, ведь её дар дороже любого приданого? — Фарид, как терпеливая учительница начальных классов, снова спас Волока от косноязычия. — И кому бы вы предложили такой союз?

Волок открыл рот, задумался… закрыл рот.

— Выдать её за одну из Великих Семей Караэна — значит усилить их, и дать повод для притязаний, — ответил я вместо него. — Выдать её за кого-то ещё, вроде Пилларов или Ин да Орс — значит смертельно оскорбить Великие Семьи Караэна. За вассала — значит унизить себя сразу перед всеми.

Я немного помолчал.

— Иногда, Волок, сила не даёт никаких выгод. Иногда всё зависит от того, какое место ты уже занимаешь в этом мире. Но тебе ещё предстоит это осознать.

Я перевёл взгляд на Фарида.

— Сеньор, видите? Это последний из храмов. Настоящих храмов. Тех самых, что когда-то называли домом бога.

Впереди вырисовывалось будто приплюснутое строение из громадных каменных плит. Время заставило их покоситься, одна из плит из которых была сложена крыша треснула и провалилась. И всё же, возвышаясь на скале, сложенной из ещё более тяжёлых глыб, храм внушал.

С трёх сторон его окружала широкая пропасть. Через неё вели три каменных моста. Громоздкие арки, вырастающие прямо из скалы, — больше похоже на работу природы, чем человека. Миллионы лет выветривания и всё такое… Но три таких моста сразу, в одном месте?

— Вам следовало взять с собой Бруно Джакобиана, — заметил Фарид. — Он древности любит куда больше, чем я. Был бы в восторге. Я же, мой сеньор, скорее практик.

— Значит, пойдём внутрь и поищем что-то более практичное, чем груда камня, — сказал я.

Глава 8

Смотрящий в прошлое

Мы двинулись дальше по тропе, ведущей к странному строению. Тропа то расширялась, то снова превращалась в узкую щель между скалами. Пахло мокрым камнем и прелыми листьями. Где-то высоко каркнула птица, глухо, словно звук сорвался с далёкого уступа. Вдруг скалы резко отступили и мы оказались среди руин.

— Здесь когда-то был город, — тихо сказал Фарид, оглядывая тёмные остатки стен.

— И куда он делся? — спросил Волок.

Фарид пожал плечами:

— Сожгли, наверное. Или люди просто ушли. Или и то и это. Обычно так и бывает.

Я шёл впереди, чувствуя, как холодный воздух становится гуще. Откуда-то снизу тянуло сыростью, и влага уже оседала на стали. Если не протереть и не укрыть на ночь, все поверхности лат покроются тонким налетом ржавчины, крася железо в характерный цвет. Моим латам это не так сильно грозило, слишком много эмали да и сама сталь лучше качеством. Но пехтура обычно щеголяла в ржавых шлемах. В конце тропы показалась арка — низкая, обвалившаяся, заросшая лишайником. За ней зиял спуск, лестница, уходящая вверх, прямо в темноту прямоугольного провала. Вход в храм.

— Нам туда? — Волок говорил слишком громко, звук его голоса ударил в камень и вернулся приглушённым эхом.

Это раздражало. Мальчик я сюда вместе с тобой пришел. Откуда мне знать?

— Нам туда, — уверенно ответил я и сделал несколько шагов. Но потом остановился, прислушиваясь и приглядываясь. В магическом свете вокруг видно было что-то… Словно к теплому золотому свету местного светила примешивалось немного фиолетового. И я почти уверен — этот отблеск исходил из темноты провала.

Фарид опустился на корточки и провёл ладонью по ступеням.

— Имперская кладка. Очень старая. Смотрите на швы. Не должно держаться, но держится. Строили на века.

— Или чтобы не злить богов если слишком быстро развалится, — пробормотал я.

Фарид не промолчал, даже если услышал.

Мы поднялись и вошли в полумрак храма, и воздух стал иным — словно тяжелее. Где-то глубже текла вода, медленно и неохотно. Волок всё время оборачивался назад, а я впервые за долгое время почувствовал, как сердце начинает стучать быстрее. Не от страха — от предчувствия.

— Сеньор, — негромко позвал Фарид. — Слышите?

Я остановился.

— Здесь кто-то есть, — сказал я.

— Или что-то, — поправил Фарид.

Волок едва слышно выдохнул. Его рука легла на рукоять его любимого кинжала и он снял щит. Стал предусмотрительнее, учится. Это хорошо.

Фарид шепнул мне:

— А здесь должно быть пусто?

— Честно говоря, сеньор чародей, я только и делаю что хожу в местах, где должно быть пусто, — сказал я. И тяжело вздохнул. — Но никогда не бывает.

Снаружи было холодно, но здесь воздух казался неподвижным, густым, как вода. Каменные плиты пола тянули вниз взгляд, и мне показалось, что они сложены не людьми — слишком ровно, слишком точно, будто сама скала вдруг потрескалась на идеально ровные трещины.

— Что это за место? — прошептал Волок. Любопытство признак интеллекта. Я справился с приступом бешенства. Не стоит орать на него сейчас. Срываться, когда я уже почти привел его к своей цели. После стольких усилий.

— Последний из храмов, — ответил я, хотя сам не был уверен.

Мы прошли дальше, и воздух стал теплее, как будто камень отдавал накопленное столетиями тепло.

И