Тени двойного солнца - А. Л. Легат Страница 21

Я ускорил шаг и на всякий случай произнес молитву. Вспомнил про запах Провидца и повел носом. Словом, предпринял все меры: обратился к прохудившейся памяти, положился на свое слабеющее зрение, напряг дряхлые ноги.

– Не здесь? – спросил я одними губами, забредая в очередной переулок.

– Баф-ф, – отпугнул меня пес, лениво высунув седую морду из конуры.

– Извините, – я коснулся головного убора и поспешил прочь: при разговоре со Смердяком я не слышал лая.

Вернувшись к перекрестку, я свернул направо. Ошибки быть не может, ведь тогда я направлялся прямиком к рынку, а именно этот путь и вел наверх, к холму.

– Потерялись, святой отец? – спросила Изалия, бесстыдно улыбаясь.

Я спрятал руки под плащом, который мне подарил Сулман, и приврал:

– Нет, я так, э-э, прогуливаюсь.

Отчасти это была правда. Хоть я и понятия не имел, почему вместо встречи со Смердяком наворачиваю круги по Горну.

Прошагав до рынка и поздоровавшись еще трижды, я поспешил назад. Колени заныли от тяжести.

– Святой отец, вы не замерзли? – обеспокоилась Изалия, хоть переживать бы ей стоило за свою обнаженную голень.

– Н-нет, э-э. Буду ждать вас на службе через, э-э…

Час, два, половину? Я потерял счет времени! Изалия покачала головой:

– Ох, никак не смогу быть, святой отец, – томно простонала она и захлопала подкрашенными ресницами, – сами понимаете, девушке тоже нужно зарабатывать на хлеб.

Посетителей у нее, к слову, не наблюдалось. Как не наблюдалось и Смердяка.

Заплутав промеж двух дорог, ведущих от часовни к рынку, я прочитал про себя еще одну молитву. Возможно, именно это и помогло.

Еще через сотню шагов я почти наткнулся на прогнившие ставни и узкий стык между домов, где в прошлый раз затерялся Смердяк и его несносный запах.

– Фух, – выдохнул я и огляделся. Помялся с ноги на ногу, принюхался: ветер дул в спину. – Доброго дня?

Провидца нигде не было. Я обошел хибары со всех обозримых сторон. Остановился и растер ноющие колени. В левом теперь что-то похрустывало, как всегда бывало к зиме.

– Пресвятая Мать, смилуйся, – процедил я сквозь зубы. Зажмурился, постоял так и снова распахнул глаза. Если уж Смердяк мне привиделся, быть может, мне стоит еще чуточку подождать?

Как назло, в Горне не было колокола. Право слово, и как все эти годы местные племена и когорты отмеряли часы? Проживая почти без солнца, в вечном тумане и сырости…

– Смилуйся над всеми нами, – попросил я и за эританцев.

Я простоял возле двух хибар, в которых исчез Смердяк семь дней тому назад, покашливая и посмеиваясь. А затем вновь слонялся по улице с юга на север, опасаясь, что мог перепутать место, в котором мы повстречались. Даже принюхивался, пытаясь уловить запах грязных лохмотьев. Но, увы, улица смердела только сыростью.

Трижды я решил, что сам потерял разум и не было никакого Смердяка, знамения, пророчества. Но потяжелевший кошель и полная часовня прихожан не могли бы образоваться у безумца, не так ли?

Я метался вдоль подворотен, выскакивая на дорогу, заглядывая в проемы меж хибар…

– Чего вы тут забыли? Пойдите прочь, – пригрозилась эританка, развешивавшая белье.

Я не придумал ничего лучше, кроме как честно спросить:

– Вы не видели нищего?

– Полный город нищих, – гаркнула она. – И ты проваливай к своим дружкам!

Пришлось ждать с другой стороны улицы. Казалось, что туман вот-вот объявится в городе, а за ним и вечер, и буду я мерзнуть до самой темноты, распугивая будущих прихожан, и опоздаю на службу…

Я дохнул на руки и потер их. Стало едва теплее.

Грязного человека нигде не было. Будто он провалился под землю или вовсе не существовал. Удивительно, как в таком небольшом городишке может спрятаться такой зловонный безумец. Провидец, настоящее чудо. Почти как в былые времена, больше века тому назад.

Темнело. Горн промерзал и расплывался длинными тенями.

– Нет никаких чудес, – пробормотал я, растирая ладони. – А если и есть, то уж те явно не могут выглядеть как оборванцы и смердеть хуже мертвеца.

Я вздохнул и отправился к часовне. Подходило время вечерней службы. Первой за полгода, о которой попросили сами прихожане. Подумать только, как много власти у городских мясников и приезжего купца из Поланки.

Куртизанка Изалия куда-то запропастилась, и я не надеялся встретить ее в доме Матери. Пес перестал брехать, и даже женщины уже давно развесили свое белье. Город снова опустел. Возле часовни, у самого порога, на лестнице, стоял человек в длинном одеянии и странно растирал левое плечо, будто пытался почесать подмышку…

Я чуть не подпрыгнул от счастья и почти взлетел по ступеням, не замечая боли в коленях.

– Вы! – выкрикнул я. – Вы живой! Настоящий! Вы существуете…

Он закашлялся или посмеялся.

– Я искал вас, – позабыв про холод и уставшие ноги, ноющую спину, я стоял, не решаясь войти за порог собственной часовни. – Ждал…

Смердяк протянул ладонь, и гримаса на его лице напоминала улыбку. Я дрожащей рукой потянулся к кошелю, выудил оттуда две серебряные монеты. Потом достал все четыре и ссыпал их на грязную пятерню, поверх сухой растрескавшейся кожи…

– Вы ждали не там, кхе-хе, святой отец Ольгерд, мой будущий друг. – Он кивнул в сторону развилки, чуть подавшись вправо.

– О богиня!.. – я хлопнул себя по лбу. – Клянусь, я был там дважды, все думал, все вспоминал…

Хотелось плакать от счастья. Я не безумен. Я получил знак Матери, все сделал верно, подал нищему. Провидцу. Нищему?.. Кто из нас был беднее все это время? Я придвинулся ближе, задержав дыхание, и тихо-тихо спросил:

– Я не ожидал, что разом… так много… десятки их! Что мне сказать людям? Что я должен…

Пальцы сами ухватились за грязный рукав Смердяка. Я стоял как потерянное дитя, искал помощи, верного слова. Глаза нищего вблизи казались почти слепыми, но странная вера, странный внутренний свет согревали. Смердяк не отдернул руку, не отшатнулся от меня. Только сказал так же тихо – будто знал, как я боюсь, что нас услышат, – что святые отцы должны все знать и не просить совета где-либо, кроме своего божества.

– Скажите им, что зима будет очень долгой, хе-кхе, – прохрипел он. Я резко вдохнул, и голова закружилась.

– Да? – я терпел запах и изо всех сил старался не отпрянуть. Разжал пальцы на рукаве. – Но ведь последние годы, сказывают, было иначе… вы… точно?

Смердяк прищурился, и я снова увидел коричневые зубы.

– А уж старый Смердяк думал, что убедил вас. Что пригодился. – Я не успел вставить и слова. – Как вам угодно, святой,