Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир Страница 21

Скелеты тут были непростые. Слуга вернулся с чашкой чая на подносе и подождал, пока она ее не заберет. Гидеон заметила, что двигаются они на зависть любому некроманту, слаженно и четко. В этом она кое-что понимала. Нельзя жить в Девятом доме и не знать отвратительных подробностей о скелетах. Она легко сдала бы зачет по доктору Скелеросту, не зная ни единой теоремы. Комплексные программы, которым следовал каждый скелет, потребовали бы от самых старых и скрюченных некроманток Запертой гробницы многих месяцев работы. Гидеон впечатлилась бы, но очень уж хотелось жрать.

Гадкие подростки переговаривались, глядя то на Гидеон, то друг на друга. Благоразумный мужчина наклонился к ним и сказал что-то резкое. Они неохотно согласились и теперь только иногда мрачно смотрели на нее поверх супа, не зная, что ей на такие взгляды плевать. В Девятом доме за едой на нее смотрел Крукс – таким тяжелым взглядом, что каша во рту обращалась пеплом.

Костяной слуга в белом забрал и миску и тарелку в то же мгновение, как она доела. Она медленно цедила чай, стараясь не проглотить вместе с ним полпинты краски для лица, и тут увидела перед собой руку.

Рука принадлежала тому добродушному мужчине постарше. Выше руки обнаружились сильная челюсть, очень радостное лицо и красивые глаза. Гидеон с удивлением поняла, что стесняется, и еще с большим – что ее радует запрет Харроу на разговоры. Гидеон Нав, изголодавшаяся по общению с людьми без развитого остеопороза и темных требников в руках, должна была мечтать о разговорах. Но она обнаружила, что вообще не представляет, что можно сказать.

– Магнус из Пятого дома, – представил он. – Сэр Магнус Куинн, первый рыцарь и сенешаль двора Кониорта.

Омерзительные подростки за три стола приветствовали его смелость тихими воплями. Они бросили прикидываться приличными сдержанными людьми и вместо этого выли его имя низко и медленно:

– Магнус! Мааааагнууус! – Он не обращал внимания.

Гидеон слишком долго мешкала, прежде чем пожать ему руку, и прекрасные манеры заставили его принять промедление за отказ. Он уронил руку на стол.

– Прошу нас простить, – сказал он. – В Четвертом и Пятом домах наблюдается некоторый недостаток темных жрецов, и мои доблестные товарищи из Четвертого дома несколько… поражены.

(—Неееет, Мааагнус, не смей так говорить, – вполголоса проныла девчонка.

– Не говори о нас, Мааагнус, – застонал мальчик).

Гидеон отодвинула стул и встала. Магнус Куинн, Магнус из Пятого дома, был слишком взрослым и хорошо воспитанным, чтобы вздрогнуть, но все же репутация Девятого дома, которую Гидеон только начала понимать, расширила его глаза. Немного. В строгой отлично пошитой одежде он выглядел подтянутым и элегантным, но не устрашающим. Она возненавидела себя за зазвучавший в голове тихий встревоженный голос Харроу: «Мы не собираемся становиться приложением к Третьему или Пятому домам!»

Она неуклюже кивнула ему, и он настолько расслабился, что успел дважды дернуть подбородком вверх-вниз, прежде чем спохватился.

– Здравия Девятой, – твердо сказал он и сделал жест, так явно говоривший: «Да свалите уже», что даже гадостные подростки не смогли этого не заметить. Они отдали миски двум услужливо поклонившимся скелетам и вышли на цыпочках вслед за Магнусом, оставив удивленную Гидеон одну.

Она стояла, пока их голоса не затихли в отдалении («…Серьезно, ребят, – укоризненно говорил Магнус. – Можно подумать, что вы в хлеву выросли»), а потом сдвинула солнечные очки на кончик носа, сунула руки в карманы рясы и ушла в направлении, противоположном Магнусу и мерзким юнцам из Четвертого дома. Спустилась по короткой лестнице. Ей было некуда идти и некем быть, у нее не было ни приказов, ни целей, ряса путалась в ногах, а свет становился все ярче. Она решила прогуляться.

Дом Ханаанский оказался сплетением коридоров и комнат, внезапных двориков и лестниц, которые ныряли вниз в темный мрак и утыкались в большие ржавые двери под навесами. Двери, которые закрывались бы с громким скрежетом и стуком, как бы тихо вы ни пытались их притворить. Несколько раз Гидеон заворачивала за угол и обнаруживала себя в какой-нибудь комнате, которую уже прошла несколько миль назад. Один раз она встала на осыпающейся террасе и смотрела на громоздкие ржавые колонны, кольцом стоящие вокруг башни. Из моря сбоку торчали плоские бетонные ступени, сырые и геометрически четкие, укутанные водорослями, как мумия бинтами. Море давным-давно скрыло другие такие же площадки, и они виднелись в воде, похожие на квадратные головы с длинными липкими волосами, подозрительно выглядывающие из волн. Снаружи у нее закружилась голова, так что она вернулась внутрь.

Тут везде были двери. Куча дверей. Целый склад дверей: двери шкафов, металлические шлюзы, застекленные двери, за которыми виднелись полутемные проходы, двери без ручек, высотой Гидеон до пояса, полупрогнившие двери, сквозь которые можно было подглядеть наготу комнаты, этими дверями не скрытую. Все эти двери когда-то были красивы. Даже те, которые вели в чуланы с метлами. Кто бы ни жил в Первом доме, его окружала красота. Потолки оставались высокими и изящными, лепнина лежала затейливыми узорами, но все вокруг покрывали трещины, а однажды нога Гидеон провалилась сквозь прогнивший пол. Гиблое место.

Она спустилась по недлинной металлической лестнице. Дом делился на множество уровней и этажей, и зайти совсем далеко ей не удавалось, но сейчас она оказалась гораздо ниже, чем раньше. Темная лестница привела в выложенный плиткой зал, где светильники мигали и гасли. Гидеон распахнула огромную, страшно заскрипевшую двустворчатую дверь, за которой открылась гулкая комната. У Гидеон затрепетали ноздри. Воняло химикатами – в основном из огромной, грязной, идеально прямоугольной ямы в самом центре комнаты. Тусклая плитка вокруг ямы могла бы поспорить с самыми старыми и мерзкими частями Девятого дома. В яму вели металлические ступени. Но вот зачем?

Миновав яму, Гидеон уставилась на грязную толстую стеклянную дверь в другой стене. Из соседней комнаты на нее смотрело сгорбленное существо в плаще. Она инстинктивно потянулась к рапире, и существо быстро – тем же самым движением – потянулось к своей.

«Ну и дура, – подумала Гидеон, выпрямляясь. – Это же зеркало».

Да, на дальней стене висело огромное зеркало. Она прижалась к стеклянной двери лицом. Тысячи человеческих ног отполировали выложенный камнем пол соседней комнаты. Из ржавого бассейна торчал кран, на котором болталось брошенное бог знает когда полотенце. От времени оно превратилось в отдельные спутанные нити. На изъеденных грибком стенах висели изъеденные ржавчиной мечи. Из окна где-то в потолке падали золотые потоки солнечного света. Гидеон влюбилась бы в этот тренировочный зал в его первозданном виде, но теперь ни тронула бы ни один из клинков даже