Таймлин - Алексей Валерьевич Шмаков Страница 2

— Понятия не имею, — пожала плечами валькирия. — Это я должна у тебя спрашивать. Ты же у нас теперь имеешь справочник гораздо лучше меня. Обратись к нему, может, чего и подскажет.

— Лучше тебя никого и ничего не может быть, — буркнул я, прекрасно понимая, что без Геи здесь точно не разберусь.

Связи с общемировым информационным полем не было. Вокруг находились лишь застывшие тела тех, кто находился рядом. Сомневаюсь, что темпоральная пелена распространилась на всю цитадель. Это просто нереально.

Мои слова явно понравились Гее. Попкорн исчез, а вместо него у неё в руках появилась книга, на которой было написано: «Время и пространство. Теории. Парадоксы. Доказательства. Мистификации».

— Для начала необходимо понять, что вообще хотело сделать наше яичко? — начала говорить Гея, старательно переворачивая страницу за страницей. — Ты не можешь с ним общаться? Вообще никак? Ладно, будем исходить из того, что оно привязалось к тебе и решило помочь. Чего ты хотел больше всего перед тем, как вырубилась темпоральная пелена?

Здесь и думать не нужно: я хотел, чтобы можно было как-нибудь сохранить отца до того момента, пока мы не найдём способ очистить его разум и тело от яда заражённых. Вита попыталась его заморозить, но ничего у неё не вышло.

— Согласись, что остановка времени для этого подходит гораздо лучше, — подметила Гея. — Вот и нашлась причина. Теперь необходимо понять, каким образом можно деактивировать темпоральную пелену.

— Не деактивировать, а уменьшить её и применить исключительно к отцу. Гефест говорил, что ему потребуется минимум несколько циклов, чтобы попытаться очистить тело отца от яда заражённых. Вот на этот срок нам и нужно удерживать его тело в этом состоянии.

— Вот и договаривайся с наследием та’арцев об этом. Пускай оно отпускает остальных. И поторопитесь. Остановка времени действует только в учебном центре, за его пределами идут бои с людьми союза. Кстати, там твои парни отбиваются от прущих на них со всех сторон противников, и у них осталось мало Та’ар.

Напоминание о парнях заставило меня лихорадочно думать, как вообще можно связаться с наследием и попросить его сосредоточить темпоральную пелену исключительно на отце, освободив остальных. Они стояли словно скульптуры, вышедшие из-под рук гениального скульптора, которому удалось совершить невозможное и воплотить в камне живого человека.

Единственное, что пришло в голову, — это вытащить наследие та’арцев из храна. Оно заметно подросло и прибавило в объёмах. Раза в два точно. При этом символы на его поверхности изменились. Я не нашёл ни одного из тех, что видел на Плато Дождей.

??? третьего порядка

Для перехода на следующий порядок необходимо поглотить ещё 900 000 Та’ар

Степень инкубации: 41% (поглощено 4 100 000/10 000 000 Та’ар)

Степень синхронизации: 31%

Выдал интерфейс, так и не сумев определить, что же такое это наследие та’ар.

Яйцо слегка светилось голубым, и от него исходило тепло. Словно вместе с Та’ар из большого накопителя цитадели оно поглотило ещё несколько термических зарядов, которые сейчас начали активно работать.

Было совершенно непонятно, что за знаки вопроса и степень синхронизации с чем? Явно не со мной. Наследие никаким образом не влияло на меня. Гея точно смогла бы это заметить, но она молчала.

Больше никакой информации не было. Да и не ощущал я его никак. Лишь это тепло и ничего больше. В прошлый раз потребовалось выпустить немного Та’ар, чтобы появилась хоть какая-то информация о наследии. Всё из-за того, что его хранилище было совершенно пустым, а сейчас там находится больше четырёх миллионов Та’ар.

Кроме этого ничего не приходило на ум. Поэтому я осторожно положил руку на тёплую поверхность и направил в наследие поток Та’ар.

После чего замер, не в состоянии осознать, что чувствую. Было такое ощущение, словно я оказался перед лицом чего-то невообразимо великого. Чего-то, что с лёгкостью сможет поглотить меня, учебный центр и всю Окинаву. Не просто поглотить, а сделать частью себя.

Вернее сказать, пропустить через себя, чтобы мы вернулись уже в виде самого ценного, что может быть в этом мире — частиц творения.

Но это нечто не хотело нас поглощать, прекрасно понимая, что таким образом оно нас просто убьёт, чего в его понимании нельзя допускать ни в коем случае. Любая жизнь — самое ценное, что может быть в этом мире, и сама мысль о том, чтобы отнять её, претила наследию та’арцев. Истинных творцов, которые ценили жизнь превыше всего.

Зацепившись за это ощущение, я попытался двинуться дальше, нащупав нечто неуловимое, что может мне помочь. Связи с общемировым информационным полем здесь также не было, но я точно чувствовал его присутствие. Этакий сторонний наблюдатель, который фиксирует абсолютно всё, что происходит в мироздании, протоколирует и убирает на хранение, чтобы достать в любой момент, когда потребуется эта информация.

Это же чувствовало наследие и словно стеснялось повышенного внимания. Одно дело, когда я смотрю на него и вот так неуклюже пытаюсь начать общаться, и совсем другое, когда это делает нечто, охватывающее всё мироздание.

В какой-то момент я ощутил вспышку Та’ар, и незримый наблюдатель сразу исчез. Теперь мы с наследием гарантированно были вдвоём.

Даже не понял, когда успел закрыть глаза, но, открыв их, я оказался в очень странном месте, совершенно непохожем на территорию учебного центра Окинавы. Вокруг возвышались удивительные постройки, не похожие ни на что, виденное мной ранее. Разве что некоторые из этих зданий очень отдалённо напоминали развалины храма та’арцев, что стало отправной точкой к знакомству человечества с наследием древней цивилизации.

Но там были именно развалины, а сейчас передо мной предстали здания в их истинном виде. Они словно были живыми и постоянно изменялись, порой приобретая самые невероятные формы, которые только можно было себе представить. Одни ярко светились, другие, наоборот, поглощали направленный на них свет, словно хотели спрятаться. Круглые, прямоугольные, длинные, короткие, низкие и высокие.

За этим невероятным зрелищем я не сразу заметил одиноко парящее нечто в нескольких десятках метров от меня, рядом с одним из самых причудливых зданий, больше всего похожего на ледяной кристалл, образовавшийся из упавшей капли металла.

Разглядеть это нечто не представлялось никакой возможности, поскольку оно находилось в тени здания, и виден был лишь его силуэт, чем-то напоминающий медузу с множеством отростков и куполообразным телом.

Глядя на этот силуэт, я сразу же подумал о яйце.