Жестянка 2 - Вадим Владимирович Денисов Страница 18

Заметны изменения. Возле будки вкопаны уже не одна, а две скамейки и стол с разбросанными костяшками домино. Бардак, Казанников убил бы. Рядом торчит из земли половинка стандартной железной бочки — устройство для ночного освещения и обогрева личного состава. Раньше эта бочка являлась главным средством психологической поддержки караульного. Но времена изменились, и теперь стоять на фишке ночью не так жутко. Впереди деревня, там даже огоньки, бывает, светятся, позади — город. Ты уже не один на один перед Тьмой стоишь…

В описи имущества поста значатся жидкостные светильники, выцветший под беспощадным солнцем Жестянки флаг на крыше и подвешенный рельс вместо тревожного колокола. Из средств связи с недавних пор на посту имеется военно-полевой телефонный аппарат ТА-57 производства СССР с системой индукторного вызова. Отличная вещь, мы такими тоже пользуемся.

Сегодня старшим и, похоже, единственным в карауле значился парень среднего роста с погонами младшего лейтенанта. Белобрысый и курносый, годов тридцати от силы, с красной повязкой «Дежурный по КПП» на рукаве. Зовут Леоном, надо же… Единой формы у них тут как таковой нет. Как правило, бойцы комендантской роты одеты в произвольный пятнистый камуфляж или одну из бесчисленных «горок» со знаками отличия.

Никакого интереса к приезжим Леон не проявил, все мы ему надоели. Лишних вопросов он не задавал, принявшись быстро вносить в амбарную книгу ФИО пересекающих городскую черту. Даже скучно, так дело не пойдёт.

— Чё-как, командир, какие новости в городе, чем нынче дышите? — бодро поинтересовался я.

Он не стал выпендриваться и качать директора пляжа. Выкатив на меня белёсые глаза, мамлей задумался, подвигал губами и наконец, молвил:

— Кино начали крутить, плёночные фильмы. Есть и цветные.

Народ заволновался.

— А какие фильмы, дяденька? — жадно поинтересовалась одна из девчат.

— Чаще барахло всякое, тупые индийские мелодрамы про любовь с песнями и танцами, — он небрежно махнул карандашом.

О-о! Сводный хор женского стона поплыл над КПП…

— Я такие не смотрю, — добавил он небрежно. — Есть и про ковбоев, это другое дело! Советские тоже имеются.

— Что, появился настоящий кинотеатр? — уточнил Спика.

— А то! Цивилизация, вы как думали, — удивился он вопросу, а в голосе караульного проявились столичные нотки.

— Два киноаппарата, графитовые! — он значительно поднял указательный палец. — Правда, один постоянно в починке.

— А крутят бесплатно? — не унимался Пикачёв.

— Бесплатно у нас только обчистить в переулке могут, — едко ответил Леон, к моему удивлению не закончив фразу презрительным «Эх, деревня!». Сдержался служивый.

— А ещё что нового? — не отставал я.

— Ну что нового… Опять с немцами по-тихой грызёмся. Лезут. Всю неделю на Южном перестрелки.

— Ничего себе! У вас война что ли?

— Да не. Наши пацаны были у них компанией в гостях, бухнули в кабаке и обидели там каких-то особо нежных фрау,— он бессмысленно передвинул белую статуэтку, изображавшую какую-то греческую сильфиду, и продолжил: — Пошли разборки, стрелки, есть раненые.

— Ну вы даёте! — протянул я с удивлением. — А дальше-то что будет?

— Будет? Ничего не будет. Волков вроде уже края развёл, откупился, отмазал ребят, — он положил химический карандаш на стол, хлопком закрыл потрёпанный журнал регистрации и добавил задумчиво:

— Не люблю я этих фрицев. Не верю им, гнилой народец, с ножом за спиной. И ездить к ним в гости не нужно, добром это не кончится. По-любому. Ну вот, вроде все новости. А! У нас уже трое пропали, поехали на велосипедах куда-то к северу и не вернулись.

— Это которые с моторчиком?

— Так точно. Мотовелики, отличная вещь, между прочим! — невыразительные глаза офицера вдруг загорелись интересом к жизни. — Две пары звёздочек, одна для привода от двигателя, вторая пара — от педалей. Лёгкие, краска стойкая, яркая! Можно ездить только с включенным двигателем, если педалить не охота. А можно и помогать движку, при движении в гору, например.

Видно было, что человек давно мечтает.

— И тот юный велосипедист-рокер, что недавно проехал…

— Этот нет, он тепличный, — перебил меня офицер, ёмко добавив: — Это был внук нашего коменданта, мудак просто балуется.

— А-а… Куда они все поехали-то?

— Да хрен их знает. Я только с одним на эту тему говорил. К Большой реке собирался, вроде.

— Ого! Что ему там нужно?

— Фарт ищет, в последнее время им там как мёдом намазано. А у вас такие не объявлялись?

Я отрицательно качнул головой. Хм-м… Информация весьма интересная, как интересно всё, что касается Большой реки.

— Не, через нас точно не проезжали, отвечаю.

— Ну вот, видите, а родня с собаками ищет, — он сказал так, словно это мы что-то недоработали, схалтурили в поисках пропавших. — Ладно... Билеты в кино на площади весь день продают. Добро пожаловать в столицу мира, пятисотчики!

Женщины заторопились.

Время стояло обеденное, так что после обустройства в гостинице наши женщины вполне могут успеть прошерстить пару заранее намеченных магазинчиков.

Материальная культура на Жестянке очень, скажем так, небогатая. Тощая, что ли, полиненасыщенная. Людям не хватает буквально всего, перечислить невозможно. Буквально каждый земной артефакт, сохранивший хоть какие-то потребительские свойства или подлежащий переработке умелыми руками, как и созданный уже здесь, отмечается, оценивается рынком, а при попадании в руки обретает статус члена семьи.

На Земле, помню, попался мне очень непростой видеосюжет, где китаец показывает своё бесхитростное жилище и говорил, что у него целых 259 вещей, включая посуду, инвентарь, одежду по сезонам, кровать, ведро у колодца, какие-то тяпки и садовую скамейку, уж не помню точно. И он был счастлив, ему всего хватало.

Здесь же я недавно попытался мысленно прикинуть, сколько предметов находится в моем распоряжении. Тогда отвлекся на что-то, не успел посчитать, а потом порыв забылся. А вот сейчас вспомнил. Пятьдесят наберётся? А сотня? Одежду пересчитать проще простого, посуды почти нет. Оружие в счёт идёт? Тоже без труда — автомат и пистолет. Ещё охотничий нож. Нет, два, складник не посчитал. Есть старенькая картина. Радиостанция. Фонарик, керосинка и отличная лампа с фитилём. Из мебели — то ли диван, то ли кровать, тумбочка, венский стул, полки и вешалки. Четырнадцать книг, скоро выцеплю ещё три. Две подушки имею, завидуйте! На случай визита весёлой подружки. А вот одеяло всего одно и тонкое. Занавески ещё, с васильками, как положено.

Имеется штурмовой рюкзак и большой американский вещмешок. Есть