Кнут и пряник - Хайдарали Мирзоевич Усманов Страница 14

трав, возрастом в сотни, а то и тысячи лет. Их листья излучали мягкое зелёное сияние, а сок был похож на жидкое золото. Она ловила ночных духов-опылителей, собирала их прозрачные крылья, которые использовались в ритуалах усиления чувств, и выдирала изо мха мелкие серебряные грибы, способные очищать кровь от примесей яда.

Вернувшись с первой партией находок, драконица сбросила на пол увесистый мешок, и по камням рассыпались корни, травы и даже несколько камней с крошечными вкраплениями ярко-синей слюды. Андрей склонился над добычей, проводя пальцами по каждому стеблю, и начал сортировать их на отдельные кучки.

– Нам придётся сделать, как минимум, три эликсира. – Задумчиво произнёс он, не поднимая глаз. – Один – чтобы тело выдержало огонь крови Бога. Второй – чтобы удержать разум. И третий… Чтобы связать всё это с моим ядром.

– Сделаем. – Ответила Цзяолин. – А потом мы пойдём за ним.

Взгляд Андрея на миг стал тяжёлым и хищным. Он уже видел в мыслях, как тёмная капля медленно стекает в его кровь, а вместе с ней – боль, огонь и новая сила, которой возможно хватит даже для того, чтобы сломать Мёнгука.

Из всего того, что у него имелось, Андрей начал создавать пилюли – из перетертых в пыль ядовитых и целебных корней, из настоев на лунной росе, собранной лишь в определённый час. Он заклинал порошки и пасты, вплетая в них символы уплотнения духовной энергии, чтобы их тела не разорвались изнутри.

Тем временем Цзяолин снова и снова исчезала в горах, на час, на полдня, иногда на ночь. Она возвращалась с мешками и корзинами, в которых лежали корни, что растут только в тени скал, или цветы, распускающиеся лишь на миг перед рассветом. Её лапы и когти были в грязи, чешуя местами поцарапана, но глаза горели нетерпением. Риск был чудовищный, но другого пути не существовало.

Всё подготовка заняла у них три дня. А вечером третьего дня ритуал начался. Они сидели друг напротив друга на вершине каменной плиты, выложенной защитными символами. Между ними, на подставке из чёрного дерева, стоял открытый сосуд с каплей крови Бога. От неё исходило сияние, которое прожигало глаза и вызывало дрожь в костях.

– Начнём. – сказал Андрей, и первый поток силы сорвался с капли.

Огненно-золотая энергия ударила в него, прошла по меридианам, готовая разорвать каждую жилу. Но он направил её к Цзяолин. Она приняла поток, её тело выгнулось, и на миг казалось, что чешуя вот-вот расплавится. Она оттолкнула энергию обратно к нему – и так они закрутили этот невыносимый круг.

С каждым оборотом энергия становилась чище, но тяжелее, словно уплотнялась. Их мышцы ныли и рвались от перенапряжения… Кости трещали… Из пор сочился уже не пот, а кровь… В глазах вспыхивали тёмные пятна. Но останавливать запущенный процесс было просто нельзя. Любая ошибка – и кто-то из них перестанет существовать. Именно поэтому они продолжали.

Когда круг достиг своей высшей точки, и из глотки Цзяолин вырвался дикий рёв, а её тело начало меняться. Чешуя засветилась, разрываясь вспышками небесного света. Крылья распахнулись шире, чем когда-либо, каждая перепонка словно соткана из утреннего неба. На лбу проявился сияющий рог, а вокруг её силуэта начали клубиться облака, как будто она сама стала небом.

Андрей же почувствовал, что его собственное тело стало плотнее, тяжелее, но в то же время – быстрее, гибче. Внутри ядро пульсировало, и в каждом ударе ощущалась мощь, сравнимая с раскатом грома.

Они были измотаны до предела, но в этот момент оба знали – теперь Мёнгук больше не встретит прежних соперников.

Андрей ещё не успел окончательно прийти в себя после изнуряющего ритуала. Кости ломило, в венах всё ещё клокотала чуждая и слишком плотная энергия, а пальцы то и дело сводило от дрожи – то ли от усталости, то ли от того, что его тело до сих пор не привыкло к новой, чрезмерно возросшей силе.

Но почувствовав что-то странное, он устало поднял взгляд – и заметил, как небо над долиной стремительно темнеет. Тучи сгущались, словно чёрные волны, наслаиваясь одна на другую, сжимая небосвод в стальной купол. Их края подсвечивало зловещее серебристое мерцание, как дыхание чего-то огромного и древнего, что медленно готовилось развернуть свой гнев. И в его сознании прорезался тяжёлый, раскатистый голос Небесного Дракона, которым стала Цзяолин.

– Великое Дао отозвалось. – Прогремело прямо внутри его разума, как дальний гром. – Мы с тобой перешли черту, что не дозволено смертным. Мы миновали ступени, которые другие проходят веками, и перешагнули сразу через три уровня Дао Хуан. Теперь мы достигли уровня Дао Цзун… Уровень Предка…

В груди Андрея резко потянуло холодом. Не от страха, а от осознания того, что он услышал. Да. Им помогла капля крови Истинного Бога. Да, он сам разработал распределение энергии так, чтобы тело и ядро выдержали этот жуткий шквал силы. Но в глазах Небес всё это не имело значения. Для этого мира всё это выглядело как дерзкое, слишком быстрое восхождение. А значит – следовало испытание… Или даже наказание. Смотря как с какой стороны на это событие можно было бы посмотреть.

– Испытание Небес. – Дракон выдохнула это слово, и в глубине сознания Андрея словно отозвалась первая ударная волна грозы. – Небо проверит, достоен ли ты того, что взял. И если сочтёт иначе, то просто сотрёт нас обоих.

Внутри он знал, что для дракона это не было угрозой. Дракон – существо природное, рождённое в дыхании миров, и Небо не станет его уничтожать. Но человек… Человек, рискнувший пройти путь Богов, был для Неба нарушителем. И молнии, что грядут, будут не просто вспышками света. Каждая из них станет ударом, рассчитанным на то, чтобы пробить его защиту, разорвать плоть и испепелить душу.

Ветер в долине начал меняться. Сначала он был лёгкий, едва треплющий травы, затем всё более плотный, рвущий листву, раскачивающий деревья. В горах раздался первый глухой раскат. Вслед за ним небо озарила тонкая, но яркая как клинок молния, прочертившая тьму. И с каждой секундой напряжение становилось всё гуще, словно воздух вокруг уплотнялся, готовясь рухнуть на них всей массой накопленной ярости.

Далеко в горах завыл зверь – и замолчал, будто и он понял, что в этот момент лучше затаиться. Цзяолин подошла ближе, прижимая одну лапу к груди, и посмотрела на Андрея – в её глазах читался вопрос, но она уже и сама прекрасно знала, что грядёт.

А он стоял, вглядываясь в сгущающееся небо, и чувствовал, как внутри всё сжимается перед лицом того,