Грань Миров. Меч Равновесия - Павел Владимиров Страница 14

Но больше всего его беспокоил Камрис – земли и замок его убитого дяди Дарси, в котором правил сейчас внук Дарси, молодой Герцог Робин. Этот Робин был для Саймона как кость в горле. Воспитанный вместе с сестрой его дедом после смерти своих родителей и очень преданный ему лично, Робин возненавидел Короля после убийства Дарси. Надо было вызывать их вдвоем тогда в Альбиос и обоих придушить тут одновременно! Но теперь этот Робин во главе своей небольшой дружины, собрав ополчение из недовольных крестьян, разбил его отряды, отправленные к нему в герцогство за золотом. И главное – народ, узнав об этом, бросал свои дома и шел к Робину, чтобы примкнуть к ополчению. В его Королевстве начиналась самая настоящая гражданская война.

“Только этого мне сейчас не хватало, – думал Саймон, – а все из-за моей доброты, из-за того, что не придушил их всех в свое время в зародыше”. Но теперь он не повторит этих ошибок, и никакой слабости никто от него не дождется!

Тем временем междоусобицы разрастались, и Саймон погряз в этих стычках, не имея возможности решить свою главную задачу: железной рукой подчинить себе Королевство, усилить армию и флот и завоевать, наказать всех этих слабаков, окружавших его со всех сторон.

.....

Две тысячи пленных – это было очень много, невероятно много для его небольшого острова. Разместив их в наскоро сооруженном временном лагере, Сандро понимал, что эти люди, собранные здесь вместе, представляют серьезную опасность его городу. Конечно, они сейчас деморализованы и раздавлены своим поражением, но это были сильные люди, часть из них были профессиональными воинами, и их возможное внезапное нападение на Марикузу и его резиденцию сильно беспокоило Князя.

Отпускать их домой к Королю Саймону было бы большой ошибкой. Получив бесценный боевой опыт, зная теперь особенности обороны его гавани, они, вернувшись в Междуречье, могли бы сильно осложнить положение его Княжества в будущем. Возвращение на флот при возвращении домой для большинства из них было неизбежно: у них нет другой профессии и способа зарабатывания на жизнь. Значит, чтобы предотвратить это, он должен оставить их тут, на острове, и дать им другое занятие, потому что использовать этих моряков на своем флоте однозначно нельзя. Враг даже и разбитый, никогда не станет другом – размышлял Князь.

И он принял решение. Собрав вместе все эти две тысячи пленных, расставив охрану на случай их мятежа, он приехал в их лагерь и обратился к ним:

– Во-первых, – сказал Князь, – вы пришли на мою землю с войной, были разбиты и пленены мною, поэтому теперь вы – моя собственность. Ваша судьба и жизнь в моих руках. Я не хочу убивать вас плененных, но и отпускать не намерен. Итак, вы мои пленники и должны искупить свою вину. Поэтому будете развезены во все уголки моего княжества и ближайшие пять лет будете выполнять самую черную, тяжелую работу: будете колоть и отесывать камни, добывать в горных шахтах алмазы и намывать золото, строить дома и дороги. Через пять лет ваша повинность будет закончена, и вы сможете продолжать работать уже добровольно, на себя, честно зарабатывая себе на хлеб. И только тот из вас, кто останется жив и проживёт среди нас ещё пять лет, честно и много работая на благо моей страны, по решению Советов городов сможет стать свободным.

Один запрет будет с вами всегда: вы никогда не сможете вернуться в Междуречье. За нарушение этого запрета и попытку побега вас ждет смерть. Решайте сами: кто не приемлет плен и не намерен искупать вину, выходите вперед и будете казнены немедленно, избавившись от земных забот.

Но на эти слова Князя из строя никто не вышел.

– Хорошо, – сказал Князь своим воинам, охранявшим пленных, – начинайте готовить перевозку. Завтра к исходу дня в этом лагере никого не должно остаться.

…

Вечером в Марикузе был большой праздник – карнавал и гуляния, объявленные Князем в честь победы над вражеским флотом. Люди пели и веселились, на улицах и площадях выступали скоморохи, и раздавали угощение. В княжеской резиденции также был устроен пир для его дружины, коменданта Форта и всех командиров морских триер. Флай как сын старого друга семьи также был приглашен в резиденцию Князя, и с радостью приняв это приглашение, с удовольствием взял с собой Сакуру.

Сакура все эти дни не мог перестать думать о дочери Князя Сандро. Голос Бьянки звучал в его голове, и мысли о ней вызывали у него тепло и улыбку. Поэтому, когда Флай предложил ему пойти на праздник, он с радостью согласился. Увидеть её и заговорить с ней – вот какое было сейчас самое большое его желание. И он непременно это сегодня сделает – твердо решил он для себя!

Во внутреннем дворе резиденции были накрыты праздничные столы, сооружена сцена, где выступал театр и музыканты. Князь сидел в центре стола с женой, сыном и дочерью. Рядом за столом сидели командиры морских триер, одержавшие победу в морском сражении, и комендант Форта, вклад которого в эту победу трудно было переоценить.

Сакура, поздоровавшись с Князем больше не слышал ни музыкантов, ни шутов, он смотрел только на Бьянку и не мог оторвать от нее глаз, она была прекрасна и определенно всё больше завладевала его мыслями.

В это же время в лагере пленных те, кто не вышел из строя на последнее предложение Князя, готовились продать свои жизни за дорого. Больше пятисот пленённых моряков планировали в эту ночь бунт и побег. Они были теми самыми воинами, которые выбирают лучше смерть в неравном бою, чем жизнь в плену врага. Остальные полторы тысячи устали от войны или были вчерашними крестьянами и их вполне устраивали условия Князя в отличии от перспективы возвращения домой под гнёт Короля Саймона.

Дождавшись сумерек, бунтовщики выбили двери своих бараков и перебили оставленных для их охраны 50 княжеских воинов, хотя и понеся при этом со своей стороны значительные потери. Завладев их оружием, оставшиеся в живых поделились на две группы: около 200 моряков направились в порт, чтобы захватить одну или две триеры, и вторая группа, примерно такая же по численности, направилась к резиденции Князя, чтобы попытаться взять его в заложники и затем присоединиться к первой группе в порту. Будучи опытными моряками они понимали, что незаметно выйти из гавани и миновать Форт им будет очень трудно, почти невозможно. Кроме этого, дежурившие на