Сага о Северных островах - Наталья Викторовна Бутырская Страница 14

Потому я накинул плотный шерстяной плащ, опоясался топором и потащился через горы с оврагами на внешний край бухты. Но злила не прогулка по мокрому лесу и скользким горным склонам, а люди рядом со мной.

— За новыми хирдманами нужен хороший пригляд. И человек должен быть достаточно силен, чтобы справиться с ними в случае чего. А потому приглядывать будешь ты, Кай.

Сказал Альрик и повесил двоих взрослых мужиков на меня. Хотя восьмая руна была еще и у Булочки.

— Так я чего, один за двумя бегать буду?

— Конечно, нет. В помощь возьмешь Живодера, Бритта и Леофсуна.

Помимо жеребцовых людей хирд пополнился еще двумя хускарлами: Живодером и бриттом по имени Нотхелм. Так-то Живодер приволок к нам двоих бриттов, но второй передумал и решил осесть на земле вместе с Полузубым. А Нотхелм за время плавания прижился, выучил несколько слов на нордском и даже обзавелся прозвищем. Меж собой ульверы называли его Бритт. Так и осталось.

Против Рыси я не возражал: отличный парень со смешной внешностью и железной волей. Только такой человек мог от безрунного раба дорасти до боевого хускарла. А вот Живодер и Бритт… Я с ними даже поговорить не мог.

— Вот заодно и обучишь их нордскому, — отрезал Альрик.

Может, хёвдинг наказывал меня за что-то? Вот только за что именно, я не понимал.

Так что к Полузубому я пошел в откровенно дурном настроении. Меня злила веселость Живодера, который по дороге метал нож в деревья так, чтобы лезвие вонзалось рядом с головой одного из наймитов. Злило любопытство Бритта, который вертел головой во все стороны и донимал Леофсуна вопросами. Злила отзывчивость Рыси, который терпеливо отвечал ему. А уж наймиты злили просто неимоверно.

Морозостойкого звали Ормар. Ормар Рогатина. Почему не подснежник? Не ледовик? Не Скио — лыжи? А дело в том, что гармов он убивал рогатиной, и с тех пор больше всего уважал именно это оружие. Чушь! На гармов вообще охотятся с рогатиной. Да, именно я рубил их топором, но все остальные-то брали рогатину.

Силоустойчивого звали Бродир Слепой. Ну, вот тут я был согласен с прозвищем. А как еще звать человека, который не может с первого взгляда угадать руну противника?

Ормар изрядно перетрусил после смертей сохирдманов, боялся, что в лагере убьют и его со Слепым, а потому все время терся рядом и пытался меня разговорить.

— Значит, тебя звать Каем. Ты случаем не бывал в Хандельсби? Позапрошлой зимой? Слыхал я про одного Кая. Он с сыном конунга турнир по кнаттлейку выиграл, а потом на гармов охотился. Тогда еще конунгов сын едва не помер. Ты не знаешь про такого?

— Нет, — буркнул я.

Рогатина и с другими ульверами заговаривал, но Бритт только застенчиво улыбался, не понимая ни слова, Живодер тут же подхватывал разговор, да вот беда — лишь на бриттском. А Рысь решил подшутить и притворился, что тоже не понимает нашу речь.

Слепой шел молча. И это мне тоже не нравилось. Вот чего он молчит? Придумывает, поди, каверзу. Может, сбежать хочет? Ну так ножи не просто так мечут… Если кто-то удерет, Живодер хоть поохотится вволю.

— Мне Йор никогда не нравился, — продолжал молоть языком Рогатина. — Гад был еще тот. Он ведь не сказал, на что нас берет. Позвал в хирд, пообещал щедрую плату да непыльную работенку. Я вот сперва вообще думал, что мы бухту от пиратов сторожим, что нас тот коренастый лендерман и нанял. А оно вона как оказалось. Да коли б я раньше знал…

Я стискивал зубы, чтобы не заорать Рогатине в лицо, что он дурнее дохлой псины, раз за год не понял, чем занимается его хёвдинг. И весьма странно, что семирунный хускарл оказался без дела и без хирда, а ведь таких на Северных островах не так уж и много. Годный хускарл без серебра не останется, к неизвестному хельту в хирд не пойдет и вслепую за работу не возьмется. И ведь не было у Ормара дурного условия, как у Сварта, и дар имелся, пусть не самый лучший, но всё же. Чем же занимался Рогатина в прошлом, раз докатился до такой жизни?

На охоту за гармами Рагнвальд кого попало не берет. Обычно в охоте участвуют победители турнира и доверенные люди конунга. Значит, либо Ормар умудрился натворить бед уже после охоты, либо чудом пролез в турнир. Надо будет поспрашивать в Хандельсби об Ормаре Рогатине. Победителей турниров обычно долго помнят.

— И правильно ваш хёвдинг сделал, что йоровых хирдманов убил. Ох, и звери же они! Никаких богов не чтут. Сущие твари, хоть с виду как люди. Бездна! Бездна в них сидит!

Рысь негромко рассмеялся. Да и я невольно улыбнулся. В нашем хирде тоже немало с бездной знаются. Разве в этом беда?

Живодер услыхал знакомое слово, подскочил к Рогатине и снова забалаболил на бриттском. Знает, что «бездна» означает «Домну».

Люди Полузубого приметили нас издалека. Опытный бритт выставил сторожей задолго до лагеря, и те проводили нас до места.

— Как тут прошло? — спросил я у Полузубого.

— Хорошо. Лишь двоих ранило, а так хорошо. Их тут и было-то всего ничего. А это кто такие?

— Из этих, — и я кивнул на уложенные рядком трупы. — Не закопали пока?

— Подумал, пусть норды хоронят нордов. Чтоб не вышло, как в Бриттланде.

— Альрик сказал, чтобы они осмотрели мертвых и сказали, все ли тут остались или кто сбежал.

Полузубый задумчиво провел ладонью по мокрым волосам.

— Всё ливень… Хотел по свету обойти тут, следы посмотреть. А теперь чего ж тут увидишь? Так что верно Альрик решил.

Допрос наймитов я оставил на Полузубого. Я на собственном опыте убедился, как старый бритт хорош в этом, в прошлый раз он мне всю душу вынес: было бы в чем признаться, я бы признался.

Рогатина и Слепой осмотрели трупы и после недолгих сомнений решили, что никто не ушел. Показали нам заплечного, назвали всех по имени. Бродиру показалось, что одного не хватает, но потом Ормар вспомнил, что тот человек в последний момент передумал и сел на корабль.

Я помнил, как несколько человек спрыгнули с корабля и поплыли к берегу. И Полузубый подтвердил, что были такие, их встретили на берегу и убили. Но вот все ли пловцы двинулись напрямик? Может, кому-то хватило ума обойти мыс и выйти из моря подальше?

Тогда Полузубый сказал:

— Могу оставить здесь троих. Пусть посмотрят, поищут.

— Не знаю, — засомневался я. — Твои не знают здешних мест,