Испивший тьмы - Замиль Ахтар Страница 13

Мальчик помог Маре подняться. Она подхватила с пола блестящее украшение и натянула на запястье. Судя по каплям пота на лице и шее и покрасневшим глазам, ее лихорадило.

Втроем мы вышли из камеры. Из дальнего конца коридора слышался стук – Хит колотил в дверь молитвенного зала, где я его запер.

– Мы должны забрать мою дочь, – хрипло произнесла Мара.

Еще кого-то спасать? Мне так и хотелось ответить «нет», но мать не могла бросить дочь, а мальчик не бросит мать.

Я огорченно хмыкнул:

– А ты знаешь, где она?

Быть может, девочка возьмет вторую аркебузу. Пусть и не сумеет прицелиться, но хоть отвлечет врага.

– Я знаю, – ответил Принцип.

Он провел меня к другой комнате, недалеко от моей. Мара по пути держалась за стену.

Мальчик открыл дверь.

– Идем, Ана, – сказал он, – мы уходим отсюда.

В отличие от матери, девочка была черноволосой. Всю нижнюю часть левой щеки покрывали шрамы от старых ожогов, тянувшиеся и по шее. На вид ей было лет пятнадцать или шестнадцать – почти ровесница Элли, но ее щеки огрубели на солнце.

– Мама! – Она бросилась к матери и помогла ей устоять на ногах. – Милостивые ангелы, тебе нужна помощь!..

Мара покачала головой:

– Не думаю, что гожусь для этого путешествия. А ты иди с Принципом и этим одноруким мужчиной.

– Я не оставлю тебя, – настаивала на своем Ана. – Ангелы дадут тебе сил.

Я поспешно направился к лестнице. Верхняя площадка отсюда выглядела неохраняемой. Поднявшись по ступенькам, мы окажемся в главном молитвенном зале. А оттуда можно выбраться через основной вход или, сделав небольшой крюк, через кухню.

– Поддержите ее, – приказал я Принципу и Ане.

Они помогли больной женщине доковылять до лестницы.

В зале у алтаря лежала разбитая на куски статуя Архангела. Мозаичные изображения ангелов на стенах облупились и потускнели. В распахнутой двери главного входа завывал ветер. Солнце скрылось за облаками, но пейзаж снаружи выглядел достаточно привлекательным.

К входу приближался стражник. Вероятно, отходил помочиться.

– Спрячьтесь, – велел я трем своим компаньонам.

Они влезли под опрокинутую скамью, а я остановился, прижимаясь к стене у входа. Едва стражник вошел, я ухватил его сзади за шею и швырнул ничком на пол. Он лишился сознания. Я достал меч и вонзил его в открытый участок кожи над латным воротником.

Тело я оттащил за сломанную скамью, так что на полу остался кровавый след, а потом подал знак своим спутникам выходить.

Несмотря на вонь от крови убитого, раздражавшую нос, горный воздух был сладок на вкус. В глубине внутреннего двора паслись лошади, привязанные к деревянной изгороди.

– Вы умеете ездить верхом? – спросил я.

Дочь покачала головой, но мать и мальчик кивнули. Хотя мать была не в силах ехать самостоятельно.

– Посади ее за спину, – велел я Принципу, а потом обернулся к Ане: – Ты поедешь со мной.

Принцип взял поводья меньшей лошади, а я выбрал самую крупную. Но и это прекрасное животное серой масти показалось мне низкорослым. Это не были резвые крестейские скакуны. Слишком хрупкого телосложения, с шелковистой шерстью и тонкой костью, хотя ноги у лошадей были крепкие. Умные глаза мерина смотрели с опаской. Он был похож на кашанских лошадей из богатых конюшен султана Эджаза.

Принцип с девочкой помогли женщине забраться в седло. Потом я помог девочке сесть в мое.

– Михей! – Принцип указал на что-то позади меня.

Из дверей, откуда мы только что вышли, показался стражник. Нет, не стражник. На нем были восточные одежды и большой клинок за спиной.

Один раз я видел его в своей комнате. Он был высок, с глазами уроженца Шелковых земель и прекрасными светлыми волосами.

– Я много слышал о Михее Железном и как мастерски он владеет клинком, – сказал он с явным акцентом Шелковых земель, знакомым мне от Джауза и его мастеров.

Я достал меч, и он обнажил свой. Он был длинным, чуть изогнутым и зазубренным в первой четверти от острия.

– Я люблю клинки, – сказал я. – Твой хорош. С радостью сниму его с твоего трупа.

– Это двуручный меч. – Он крепко сжал оружие, выставив вперед ногу.

– Двуручные как раз для меня.

Мой противник встал в низкую стойку, а я в еще более низкую. С дальнего гребня холма к нам уже спешили вооруженные люди. Он наверняка постарается затянуть схватку, пока не подоспеет подмога.

Я бросил взгляд на Принципа. В глазах мальчика блеснуло понимание. Он достал аркебузу, прищурил глаз, прицелился и выстрелил.

Уроженец Шелковых земель повалился на спину с дымящейся дырой в сердце. Он молчал, как могила, вероятно, потому что был уже там. Мальчик его застрелил.

Лошади не перепугались, но стражники прибавили шаг, громко переговариваясь на саргосском. Некоторые направили на нас аркебузы, но, как ни странно, ни один не выстрелил.

– Уходим!

Я хлопнул лошадь Принципа и Мары по крупу. Она заржала и поскакала вперед.

Я подхватил меч уроженца Шелковых земель, привязал за спину и вскочил в седло. Девочка обвила меня руками и крепко прижалась. Я ударил пятками в бока лошади, и она понеслась.

4. Васко

Я не солдат. За исключением тех случаев, когда приходится воевать.

И сегодня был как раз такой день. Сегодня я завершу начатое Михеем.

Много лет назад, завоевав Пендурум, он поднял Священную империю с колен. До этого в окруженном стеной городе обосновалось множество наемников. И они понемногу подтачивали власть императора. Пока немощный Ираклиус интересовался только своими виноградниками, пендурумские наемники подкупали экзарха за экзархом, лорда за лордом, иногда золотом, иногда насаживая головы на пики.

Обложив данью феоды, легионы наемников разбогатели, и власть перешла от древних семей феодалов к разного рода прощелыгам и головорезам из Темза и Рутении.

Михей покончил с этой золотой эпохой, разрушив железные стены Пендурума. Но вместо того чтобы казнить всех, кто находился внутри, потребовал огромный выкуп, объяснив это какой-то чепухой – якобы милосердие Цессиэли возобладало над гневом Принципуса, – и приказал всем наемникам уйти.

Был бы там я, посоветовал бы ему сжечь всех в тех же ямах, где они сжигали пораженных заразой. Крыс легче убивать прямо в норах, а не когда они снуют под половицами, шуршат в стенах и бегают по крышам.

И я наконец загоню крысу в угол. Черный фронт – так они себя называли, дрянное подражание Черному легиону Михея. Они захватили в нагорье все монастыри, включая тот, в котором я когда-то жил, а теперь прибыли мы, чтобы выкорчевать их и вернуть порядок в горные районы.

Я поднял руку и