«Персефона». Дорога в ад - Кристиан Бэд Страница 12

— Закончился, господин капитан

— Как так — закончился?

Капитан знал, что офицеры частенько выкупали или конфисковывали что-нибудь особенно вкусное для своих посиделок, но по порции на члена экипажа оставляли всегда.

— Сами не понимаем, — развёл руками бармен. — Всё было посчитано, и вот…

«Ага, значит, точно конфисковали, — подумал капитан. — Или спёрли? Вот же керпи!»

Он глянул на маячки над браслетом, вышел из кафе и быстро зашагал по коридору.

Свернул пару раз, вышел к реакторному закутку.

Старт отложили, и дежурного там сейчас уже не стояло. Каморка техника тоже была пуста. А на его удобном диванчике сидели… Рэм и Бо.

В воздухе перед ними висел и переливался, как будто в невесомости, золотистый шар компота. Литра на два, не меньше!

Преступники капитана не замечали.

Рэм — с полупустым стаканом компота — что-то рассказывал Бо, жестикулируя свободной рукой.

— … Ну и спрашивают алайцев: «Вы зачем съели известную правозащитницу?» А те: «Она же привезла нам 100 кг зелёной лапши. Мы её взвесили — идеальное соотношение мяса и гарнира!» Ну скажи, ну смешно же?

Бо кивнул. Он был как-то необычно серьёзен.

— А про стакан — смешно? — спросил Рэм. — Если стакан наполовину пустой…

— Тебе долить? — невпопад предложил хатт.

Удивительно, но он в упор не замечал материализовавшееся перед входом высокое начальство. Рэмка-то ладно, разговором увлёкся, но хатт?

— Компотом поделитесь? — спросил капитан.

Золотой шар вздрогнул и заволновался, а Бо поднял глаза.

— Да, конечно, — рассеянно кивнул он. — Угощайтесь, господин капитан.

Он протянул к шару руку, создал из ничего бумажный на вид стаканчик и как-то переместил в него часть компота.

— Холодненький, — кивнул капитан, попробовав.

— Плюс восемь градусов, — всё так же растерянно пояснил Бо.

Он был весь какой-то потерянный. Словно сумел выйти из самого себя и накрепко запер дверь.

Рэм тоже не очень обрадовался капитану. Идея украсть из столовой компот — явно была его. Бо компота не пил.

— Ну и что мне с вами, бандитами, делать? — спросил капитан. — Вы зачем компот спёрли?

— А чего они? — нахмурился Рэм. — Мне было положено ещё две порции — за Бо и за Дерена.

— Тут больше, — приподнял бровь капитан.

— А потому что не надо было хамить!

Капитан хмыкнул. Он не знал, как квалифицировать такой странный проступок. До карцера двух литров компота — явно маловато. Но всё равно — непорядок.

Он вытащил из стены рабочую магнитную плоскость и уселся на неё рядом с нарушителями.

Допил компот, протянул Бо пустой стакан. Тот снова его наполнил.

Он явно управлялся с теми же магнитными и домагнитными силами, что и экипаж крейсера, но хитро и виртуозно.

Шар компота уменьшался словно бы сам собой, продолжая висеть в воздухе.

— Хагена ты, значит, послал, — констатировал капитан, разглядывая хатта. — А куда, если не секрет?

Если машину вообще можно смутить, то кэпу это удалось. Бо скопировал Рэма — уткнулся глазами в пупырчатый стальной пол.

— Что же с тобой творится? — Капитан допил компот и смял в ладони стаканчик, тут же растаявший в воздухе. — Как ты сам это оцениваешь?

— Сбой самоидентификации? — осторожно предположил Рэм.

Он уже сообразил, что кэп не сердится.

Бо, считав реакцию приятеля, поднял глаза.

— Это не сбой, — сказал он. — Коннектом* искусственной личности работает штатно.

— А улыбка? — спросил Рэм.

— Она тоже работает. Просто мне больше не хочется улыбаться.

— То есть ты нездоров, и до полётов тебя пока допускать нельзя? — уточнил капитан. — Человеческий врач тебе не подойдёт, а к Хагену ты возвращаться не хочешь, так?

Бо застыл. Взгляд его остановился, мимика стала ненастоящей, кукольной.

— Вот! — сказал Рэм. — Он опять перегрузился!

— Не думаю, — сказал капитан и посмотрел на шар с компотом, который так себе и висел. — Если что-то у Бо и перегружается, то только локальная часть системы. Пространство он продолжает контролировать.

— Господин капитан, — решился Рэм. — Считается, что у машин есть разум, но нет сознания. Может, это у Бо сознание завелось? Оно и перегружает систему?

— От службы на «Персефоне» завелось? — усмехнулся капитан. — Ну да, дакхи у нас уже заводилось, опыт есть.

Он встал, оглядел каморку техника — нашли же, куда заныкаться, керпи.

— Значит, так! — начал он.

Бо моргнул, возвращая глазам и лицу подвижность, и тоже поднялся.

— От полётов я тебя пока отстраняю, до выяснения всех обстоятельств. Вины твой никакой в этом нет, скорее, это наша общая проблема. Разберёмся, что с тобой происходит. Найдём решение. Но компот воровать прекращайте!

Бо кивнул, как было положено по уставу: подбородок вперёд и вниз.

— А как нам выяснить эти обстоятельства? — спросил Рэм.

— Думать будем завтра. Соберёмся и посоветуемся. А сегодня нам нужно принять соплеменников Бо. — Кэп пристально посмотрел на хатта: — Как считаешь, удержит их далтит?

— Никак нет, господин капитан, — откликнулся тот. — Для меня он не препятствие, я проверял.

— Вот и я так думаю. Но придётся делать вид, что удержит.

Браслет на его руке полыхнул алым.

— Это навигационная группа сигналит, — сказал Бо. — Я думаю, прилетели.

— С тобой кто-то пытался связаться?

— Нет, но путь от корабля-матки до крейсера — 1,25–27 стандартной временной единицы, учитывая качание. И это время уже прошло.

Капитан развернул сообщение из ангара голограммкой над браслетом.

— Что у вас там? — спросил он, увидев озабоченное лицо дежурного навигатора.

— Неопознанный катер, господин капитан. Запрашиваем — не отвечает.

— Параметры?

— Стандартный гражданский «завет», седьмого или восьмого поколения, они похожи, разница только в мощности двигателей.

— Почему не отвечает? Идеи какие-то есть?

— Вошли в хвост кометы, господин капитан. Наверное, она глушит сигнал. Пылевой хвост, много железа.

— То есть это просто катер, а не какие-то хаттские технологии?

— Так точно.

— Ну что? — спросил капитан, глядя на Бо. — Думаешь, ваши маскируются? А зачем?

— Со мной никто не связался. Стандартный протокол контакта не задействован, — автоматически отозвался хатт и вдруг пожал плечами и улыбнулся.

Неопределённость кончилась. Если это какая-то хитрая экспедиция по его душу, то пускай обломаются!

Кэп сказал — он разберётся,