Черное Солнце - Ребекка Роанхорс Страница 11

– Когда-то так и было, по крайней мере, по рассказам историков. Эти старинные постройки до сих пор используются в квартале Титиди. – И в Утробе, но этого упоминать она не стала. – Но наши предки, я полагаю, начали строить среди скал, чтоб защититься от ваших, – обронила Наранпа с терпеливой улыбкой. – Они были фермерами, и южане на равнине нападали на них. Кроме того, мы желали быть ближе к небесам. – Она обвела рукой окружающий пейзаж.

Короткий испуганный вздох сорвался с губ адепта.

– Мне так жаль. Я по поводу нападений.

– Уверяю тебя, все забыто. – Но даже когда она говорила это, перед глазами все стояли воспоминания о том, как отец проклинал жителей равнин, называя их ворами и варварами. Даже в объединенном городе старые предрассудки умирали очень медленно.

На лице адепта светилось сомнение.

– Не забывай, что в небесной башне наши взоры обращены к небу. Наш долг изучить узоры на небе так, чтобы их можно было повторить на земле.

– Но вы говорите об ордене гаваа, а я из сээги.

– Разве целители не смотрят на небеса, чтоб разгадать недуги своих пациентов?

– Да, конечно. – Согласие было очень поспешным. – Я просто…

Их ноги ступили на землю Одо, и мост неподвижно замер. С губ Квайи сорвался взволнованный вздох. Наранпа сочувствующе похлопала адепта по руке, получив в ответ облегченный кивок.

– Сегодня осталось пройти пять мостов. – Она надеялась, что адепт выдержит.

– Все в порядке? – обеспокоенно спросил Хайсан, когда она присоединилась к идущим впереди шествия жрецам. Наранпа знала, как сильно он ненавидит любые отступления от сложившегося порядка.

– Разумеется, – заверила она его. – Просто одному адепту надо было отвлечься.

Хайсан нахмурился и оглянулся на хвост процессии.

– Это адепт Абы. Пусть бы она его и утешала.

– Все в порядке, Хайсан. Орден раздает нам обязанности, а не командует нашими сердцами. Я видела, что адепту нужна помощь, вот и все.

– Но…

– Довольно. Я буду утешать тех, кого захочу. А теперь будь внимателен. Мы приближаемся к самому Одо.

Одо был унылым и зловещим местом. Будучи старейшим из Созданных Небесами кварталов Товы, одновременно он был домом клана Черных Ворон. Те были одними из первых, кто поселился в городе в облаках, но время их господства давно прошло. Теперь уже другие кланы удерживали большую часть власти в городе, а Одо отныне просто терпели или жалели. Их существование было уроком для любого, пожелавшего бросить вызов Наблюдателям, и того, кто станет его последователем. Одо сливался с городом, но не был его частью. Одо терпели, но не любили, и Наранпа как никто другой понимала это.

Мост привел их гораздо ниже главного входа, так что для того, чтобы добраться до основного района, пришлось подняться по старой и истертой каменной лестнице. Шествие поднялось к вершине, и перед ним предстал дом Черных Ворон. Этот квартал славился мягкими вулканическими породами, из которых и строили дома. Когда Черные Вороны впервые поселились здесь, дома вырезались прямо в высоких скалах, и, пока они шли по главной дороге, Наранпа то и дело замечала древние строения, прячущиеся в боковых переулках или скрывающиеся между более новыми постройками. Многие дома были возведены из неровных кирпичей, добытых и изготовленных из такой же вулканической породы, только привезенной из-за пределов Товы. Сами же дома сейчас были отделаны деревом, либо обгоревшим, чтобы соответствовать черным кирпичам, либо – на богатых домах и фронтонах магазинов – окрашенным в багрово-красные тона. А еще все было украшено вороньим мотивом – особым вороньим черепом, что был выткан на знаменах, висевших на стенах, и вырезан на перемычках над дверями.

Толпы людей высыпали на улицы и замерли у своих черных домов, чтобы посмотреть на невиданную процессию. Большинство жителей было одето в традиционную тованскую одежду. Тканые юбки у мужчин и женщин или, только у мужчин, длинные набедренные повязки, свисавше до икр, носимые с крагами зимой или без них – в теплую погоду. Многие, особенно наиболее состоятельные люди клана, носили обозначавшие их ранг пояса. У большинства они были сплетены из шнура, у некоторых – сделаны из кожи и меха, расшитого бисером, и лишь у матроны и прочих членов Великого Дома фартуки и плащи были созданы из черных перьев или шкур черного ягуара, выдубленных и отполированных для красоты. Ветер пробирал до костей, так что на многих были меховые накидки или шкуры. Иные же решили бросить вызов холоду, чтобы явить тела с вырезанными на них хааханами, наносимыми кланом Вороны на кожу.

– Черные здания и черные взгляды, – пробормотал Хайсан себе под нос, так что это услышали лишь четыре жреца. – Такое начало дня не сулит ничего хорошего.

– Разумеется сулит! – так же тихо поправила его Наранпа. – Разве наши предки не учили, что все существует в двойственности, ученый? Земля и небо, лето и зима? А среди кланов – блеск Беркута должен уравновешиваться тенью Черной Вороны. Как огонь Крылатого Змея противостоит Водомерке.

– Это правда, – смиренно вздохнул он. – И все же Одо весьма беспокоит меня.

– Они нам не рады, – пробормотала Аба.

Разумеется, она была права. Они оба были правы.

– Почему это тебя удивляет? – спросила Наранпа. – Они винят нас в Ночи Ножей. И эту рану мы тоже должны залечить.

– Не собираюсь я ничего залечивать! – запротестовала Аба. – Меня и в живых-то тогда не было, так что я не могу отвечать за Ночь Ножей. Не знаю я, почему они меня ненавидят.

– Никого из нас не было, – согласилась Наранпа. – Кроме Хайсана, но он тогда был еще дитя. Но, живыми или нет, мы несем это бремя.

И все мы пожинаем плоды, подумала она, но решила, что лучше не произносить вслух что-то столь сомнительное.

В то время жрецы считали, что Ночь Ножей – жестокий разгром ереси, поднимающей голову в Одо, – необходима. Призыв к Ночи Ножей был сделан предшественником Кьютуэ, и, как думала Наранпа, по этой причине Кьютуэ и сделал все возможное, чтобы разделить власть с другими орденами. Конечно, сам он не говорил этого Наранпе, но об этом можно было догадаться. Пережитое в молодости преследовало его. Сотни погибли от рук тцийо. Черные Вороны были жителями Товы, членами одного из священных Созданных Небесами кланов Товы. И все же в них видели врагов жречества и убивали без жалости. Ночь Ножей была раной, что мучила город, раной в самом его сердце, и она изменила Тову, так что это до сих пор отзывалось в ней.

Но ужасная правда заключалась еще и в том,