Зимняя бегония. Том 2 - Шуй Жу Тянь-Эр Страница 7

– Ну конечно! Я хорошо тебя знаю, ты не можешь отвергнуть расположенную к тебе девицу. Уж такой ты человек – чувствительный, с добрым сердцем, искренний и открытый.

Фань Лянь кивнул и налил ему вина:

– Зять и в самом деле прекрасно меня знает. Точно! Ты меня действительно понимаешь. Есть у меня этот недостаток – чувствительность, никогда не могу отказать девице, боюсь ее смутить.

– Точно! – Чэн Фэнтай призадумался на мгновение: – Честно говоря, этот недостаток есть и у меня.

Так эти двое и могли болтать всякую чепуху без устали днями напролет, ни одного серьезного слова, сплошь ерунда, от повседневных мелочей до выпивки и закусок да чувственных наслаждений. В прежние времена, когда Чэн Фэнтай, обняв Фань Ляня за плечи, принимался с ним сплетничать, тот всеми силами выражал страшное недовольство, все крутил носом да отворачивался, ясно давая понять: меня все эти дела нисколечко не интересуют, разве обсуждать за спинами людей всяческие пошлости – это не бабское занятие, как настоящие мужчины могут заниматься подобным… Но Чэн Фэнтаю нравилось с ним забавляться, оскверняя его облик человека высших моральных качеств. Прошло немало времени, и Фань Лянь разительно переменился, вот уж правда, кто близок к туши, тот и черен. Сейчас Фань Лянь и сам заговаривал с пошлым выражением на лице: «Зять, только тебе рассказываю это, ты уж никому не пересказывай, что услышишь», – а затем принимался вываливать о нем всю подноготную да сплошь небылицы. Или же он мог гнаться за Чэн Фэнтаем по пятам, настойчиво повторяя: «Зять, скорее же расскажи мне, что там происходит-то в конце концов. Ты что же, мне не доверяешь? Я нем как рыба». И в душе преследуемого им Чэн Фэнтая поднималась волна огромного удовлетворения.

Вторая госпожа давно уже решительно высказалась на этот счет: куда бы Чэн Фэнтай ни пошел, мигом все испортит, ясно же, что это он корень зла.

Так они и болтали впустую до пяти часов, а Чан Чжисиня все не было видно, и Чэн Фэнтай между делом поинтересовался, где же тот мог задержаться. Он вовсе не ожидал, что Фань Лянь замолчит надолго, положит в рот тыквенную семечку и наконец разгрызет ее, после чего проговорит со вздохом:

– Чан Чжисиню сейчас нелегко приходится.

Чэн Фэнтай раскрыл глаза пошире:

– Что такое?

– Эх, в двух словах и не расскажешь!

Сказано это было таким тоном, чтобы подбить Чэн Фэнтая на расспросы, а тот и рад соответствовать своему статусу, тут же принялся допытываться.

Наконец Фань Лянь проговорил:

– Чан Чжисинь такой уж человек – слишком твердый и открытый. Ты же знаешь, нынешние ямэни [22] еще хуже, чем при династии Цин. На Чжисиня повсюду давят.

Чэн Фэнтай заметил:

– Мне кажется, он весьма красноречив, человек он великодушный, не может же быть, чтобы у него не ладились отношения с людьми.

Фань Лянь покачал головой:

– Что толку от хороших отношений с сослуживцами. Он не соглашается участвовать в темных делишках, не подлизывается к начальству, не желает вести в суде нечестные разбирательства. Его начальство больше не в силах его терпеть. В командировках он объездил уже пол-Китая, работа у него опасная. А жалованье совсем ничего, даже приличных папирос себе позволить не может.

Услышав это, Чэн Фэнтай помрачнел, Чан Чжисинь с его гордостью ни за что не примет от них помощи.

А Фань Лянь продолжал:

– Неурядицы на работе еще полбеды. В наши времена каждый мужчина, зарабатывающий себе на пропитание, сталкивается с трудностями. Взять хоть нас с тобой, невзирая на наше богатство и почести, наступает миг, когда и мы должны склонить головы подобно мальчишкам.

Это было правдой, пусть и неприятной. Чэн Фэнтай вспомнил нестерпимые времена, когда ему приходилось строить из себя дурачка, и холодно пробормотал что-то себе под нос.

Фань Лянь добавил:

– Но больше всего страданий ему приносят дела домашние.

Чэн Фэнтай озабоченно спросил:

– Невестка Пин?

Фань Лянь ничего не ответил, лишь молча кивнул.

– У них же всегда были такие хорошие отношения, что могло произойти?

– Не то чтобы что-то произошло. Это было с самого начала.

Чэн Фэнтай глядел на Фань Ляня, а тот постучал пальцем дважды по столу, понизил голос и серьезно проговорил:

– У них нет детей!

Чэн Фэнтай, все еще надеявшийся на какое-нибудь шокирующее откровение, тут же оттолкнул его с разочарованным видом и рассмеялся.

– И это называется дело! Нет детей – и что с того! У Чан Чжисиня нынче нет какого-нибудь семейного предприятия, чтобы непременно передать его сыну. Ну нет и нет, зато и хлопот, и расходов меньше! Ты не знаешь, сколько головной боли доставляют дети!

Фань Лянь усмехнулся:

– Сытый голодного не разумеет, от праздной болтовни спина не заболит.

Чэн Фэнтай хотел было еще порасспрашивать Фань Ляня о делах супругов, но тут распахнулась дверь и в кабинет вошел Чан Чжисинь. Он прибыл к ним прямиком из суда, на нем был выглаженный костюм, а в руках он держал портфель. Только Чан Чжисинь сел за стол, как тут же снял очки и потер переносицу, вид у него был чрезвычайно усталый, однако он быстро собрался с силами и с улыбкой проговорил:

– Почему еда еще не на столе? Ради этого обеда я голодал несколько дней.

Трудно было понять, шутит ли Чан Чжисинь, но Фань Лянь принял его слова за правду, он вспомнил, как молодой господин Чан проматывал когда-то деньги, как он был беспечен, и на душе у него сделалось тяжко. Он поспешно подозвал слугу и заказал лучший обед.

Чан Чжисинь взглянул на Фань Ляня и насмешливо проговорил:

– Второй Лянь, ты все меньше понимаешь шутки, думаешь, я попрошайничаю?

Фань Ляню показалось, что, говоря это, Чан Чжисинь пытается сохранить лицо, и он с улыбкой признал свою вину. Прежде Чэн Фэнтай не обращал на это внимания, а сегодня, вглядевшись в Чан Чжисиня, заметил, что тот здорово похудел с их последней встречи, нос его выделялся еще сильнее, а подбородок заострился. Держаться он стал холоднее прежнего – истинный слуга закона, суровый, но справедливый. Трое друзей отобедали, Чан Чжисинь заказал с собой несколько горячих блюд для Цзян Мэнпин, и Чэн Фэнтай догадался, что они отпустили всех слуг, должно быть, из экономии.

Чан Чжисинь, как и всегда, шутил и балагурил во время их беседы, но Чэн Фэнтай обменялся с Фань Лянем нехорошими взглядами. Чэн Фэнтай подумал, что если Шан Сижуй узнает об