Башня времен. Заброска в советское детство - Анджей Б. Страница 6

— Выбери меня, выбери меня, — доносился откуда-то музыкальный хит, и некоторые в очереди шевелили губами, подпевали.

Жека выбрался из человеческого скопления и осмотрел привычно скучающих в очереди людей. Да уж. Больше половины очереди составляли мужчины: толстые и худые, высокие и низкорослые. И любой из них мог оказаться им, Геной Барановым.

Пришла шальная мысль заорать, перекрикивая песню о птице счастья и людской гомон:

— Баранов! Выйти из строя!

Но нет, он и так привлёк к себе внимание, грохнувшись посреди очереди в обморок, и усугублять это было, пожалуй, ни к чему.

А может, попросить, чтобы объявили по громкоговорителю: мол, такой-то, подойдите туда-то, вас ожидают. Вон, на вышке торчит спасатель, у него наверняка имеется мегафон. Или в то время ещё не было мегафонов, не изобрели?.. Да ну, ерунда, были: Жека с одноклассниками как-то на летней отработке нашли такой в шкафу в кабинете географии и орали в окно всякое, потом завуч Ведёрникова по кличке Выдра чуть родителей не вызвала.

Да, попросить сделать объявление было годным вариантом, но Жеке по ходу дела придумалось ещё кое-что.

Как бы скучая, Жека прошёлся вдоль очереди. Справа под навесом расположилось уличное кафе со своими белыми столиками и кучей народа. Через дорогу от кафе посреди наполовину скрытой бетонным забором площадки разновозрастная компания играла в «картошку»: мелькал в воздухе потёртый мяч, раздавались возгласы, удары и хохот.

Нарочито глядя на волейболистов-«картошечников», Жека негромко, но с расчётом быть услышанным в очереди, произнёс:

— Ух ты, это что, Гена Баранов?

Пара человек в очереди покосилась на него, но ажиотажа не возникло.

Тогда Жека прошёлся дальше, в самую голову очереди, к холодильному «кубику» под синим зонтом. Там плечистый дядька в полосатых плавках и в фуражке «Куба» с пластмассовым козырьком (у Жеки тоже когда-то была такая, да и у кого не было-то) зубоскалил с блондинистой мороженщицей, а та благосклонно подхихикивала и кокетливо прикрывала рот рукой с перстнями.

Там, в начале очереди, Жека повторил свой расчётливый ни к кому конкретно не обращённый вопрос. И боковым зрением заметил, как тот самый мужик в кубинской фуражке замер на полуслове и завертел головой. А потом пробормотал:

— Ну ничего себе совпаденьице.

Это Жека услышал, уже шлёпая трусцой за забор к игрокам — для конспирации.

Ага, попался, Геннадий Баранов!

Жека потоптался возле круга играющих. Его позвали присоединиться, он замотал головой и под немного обидный девчоночий смех побежал к другому концу забора. Потом, обойдя всё по широкому периметру, для чего пришлось петлять между покрывалами и разлёгшимися прямо на песке туловищами, подобрался к торговому зонту и холодильнику с другой стороны, так что курортный человек Геннадий Баранов был теперь к нему спиной.

Удалось немного подслушать разговор Гены с продавщицей. Разговор был ни о чём, люди просто флиртовали.

Так это, что ли, и есть задание? — разочарованно подумал Жека. Расстроить назревающую курортную интрижку? Ну ладно. Видимо, спалился Геннадий, кто бы он там ни был, притащил домой какие-то улики. Разбираться, что и как, для Жеки будет проблематично, так что лучше обрубить все эти шашни на корню. Вряд ли это будет сложно. Не подкатывает же он здесь, пока жена ждёт на пляже? — Гена вроде бы не выглядел совсем тупым.

Наверное, думал дальше Жека, так оно и задумано. Первое задание, нулевой уровень сложности — как в компьютерной игре.

И хотя песок под ногами шуршал вполне себе правдоподобно, а солнце жгло плечи вообще реалистично, Жека подумал, что правильнее будет относиться здесь ко всему не вполне всерьёз. Как к игре, к логическому квесту — он играл в такие, правда, давно и совсем чуть-чуть.

А в квестах нужно использовать всё, что находится в поле зрения.

Тем временем музыку и пляжный гомон перекрыло механическое тарахтение, в ворота заехал мотороллер с металлической серой будкой, Жека такие сто лет уже не видел. Мордатый мужичище в синей спецовке сунул засуетившейся мороженщице накладную и стал перебрасывать из кузова в холодильник приплюснутые картонные коробки. Его небритая недовольная будка была такой же помятой, как и у его транспортного средства.

Пока Жека придумывал, как ему можно использовать этого спецовочного персонажа, тот закончил выгрузку, уселся в заскрипевшее седло своего драндулета и укатил.

А Жека и не огорчился. Он поправил газетную кепку и направился к столикам кафе. Ещё когда бежал к игрокам в волейбольную «картошку», он заметил там кое-каких ребят.

У холодильного «кубика» вовсю шла торговля, продавщица споро принимала монеты и бумажные деньги, выдавала сдачу, протягивала людям вафельные стаканчики с круглой бумажкой поверх молочного белого. Люди уносили свои покупки в руках, целлофановые пакеты были в те времена недешёвой штукой исключительно многоразового использования. Любитель сладенького Гена Баранов уже получил свою порцию — он поедал мороженое тут же и уходить не думал.

Жека обошёл всё это сзади, пробравшись вдоль пляжной ограды из прутьев, за которой густел разросшийся кустарник. На него не обращали внимания, кому интересен топающий по своим делам пацан.

Кафе было забито под завязку, и музыка, как оказалось, играла отсюда. Ближайший от входа столик занимала компания смуглых и черноволосых ребят, они звенели посудой и негромко переговаривались на своём гортанном языке.

— Эй, дядь, — смело дёрнул Жека одного за рукав светлой рубахи.

Тот обернулся с удивлением.

— Чего хатишь, юный дрюг?

— Вон тот мужик в полосатых трусах и с мороженым, — произнёс Жека подленьким голоском мальчиша-плохиша, — сказал, что «Спартак» — это команда, и ЦСКА, и «Динамо» Киев, и «Динамо» Минск…

— Ну, — нетерпеливо развёл брови по сторонам Жекин слушатель.

Его товарищи прервали разговор, над столиком повисла молчаливая заинтересованность.

— А «Арарат», он сказал, — понизил голос Жека, — вообще не команда.

Застольная компания переглянулась, лица озарило веселье.

— И харашё жы гаварыт, слюшай! — со смехом закричал самый старший и упитанный. — Дэржы, малчык, апэлсын!

Эх, не угадал, понял Жека. Но не растерялся.

— Он сказал: а «Нефтчи» Баку ещё хуже, — сообщил Жека дальше.

Веселье вмиг покинуло компанию. Смуглые лица посуровели. Апельсин завис в воздухе и медленно опустился на стол.

А горные и носатые отдыхающие люди, наоборот, со скрежетом отодвигаемых стульев из-за стола поднялись.

— Вон тот, гаварыш? — прищурился самый высокий.

— Ага, он,