90-е: Шоу должно продолжаться – 14 - Саша Фишер Страница 58

— Чего вы так орете? — пробурчала она. — Я только недавно уснула, а вы тут гвалт подняли…

— О, а ты не помнишь, как вчера…

— Да нифига подобного, ты уже в два часа ночи дрыхла!

— Иди пирожки есть, пока Дюша все не слопал.

Так это было трогательно все. Я слушал, крутил головой, сам почти не вступал в коммуникацию. И голосовые связки неплохо бы поберечь, и просто было прикольно. Все-таки, обратная связь по мероприятию, в организации которого я сам принял деятельное участие. Вот эти вот импровизированные тусы с разными идеями я вчера и сам заметил. Рокерская тусовка в принципе народ довольно творческий, склонный к разного рода движухе. В этом смысле наше «Рокозеро» здорово отличалось от тех фестивалей, на которых мне случалось бывать в моем прошлом-будущем. И дело было не только в оформлении опен-эйров. Но и в программе. Там, в двадцать первом веке, программы фестивалей были полны до отказа. Все эти перфомансы, малые сцены, квесты… Хм, кстати, квесты… Что мне раньше эта разновидность активной деятельности в голову не пришла? Можно было бы подпрячь толкиенистов и устроить этакую сквозную игру всего фестиваля…

— Ладно, — сказал я и поднялся. — Вижу, что у вас все в порядке. Пойду займусь каким-нибудь полезным делом.

— А пирожок-то возьми! — тут же отозвалась Кристина. — Я что их зря столько жарила что ли?

* * *

Наташа критически осмотрела конструкцию из обрезков досок, горбыля и просто палок, подобранных в лесу. Похоже это было… Ну, даже не знаю, на гипертрофированный противотанковый еж. Хотя скорее на противопехотный, танку не пофиг ли на деревянные шипы во все стороны?

— Только коробки может ветром сдуть, — сказал Борис, вытирая со лба пот.

— Так нет же ветра, — немного отрешенно пожала плечами Наташа. Лицо напряженное, будто она пытается примирить то, как она себе представляла финальный результат, с тем, что получилось у Бориса.

— Можно цветных тряпочек навязать, — предложил я. — Флажков всяких, ленточек. Будет чем-то похоже на новогоднюю елку.

— Кеды еще можно вешать на шнурках, — сказал некто у меня из-за спины. Я оглянулся. Незнакомый парень в обрезанных до колена джинсах и белой майке, разрисованной фломастерами.

— А потом сжечь, — зловещим голосом сказала Наташа.

— О… — парень вклинился между нами и тоже сделал задумчивое лицо.

— Ладно, нормально вроде получилось, — вынесла Наташа окончательный вердикт. — Кстати, оно тяжелое? Сильно?

Мы с Брисом ухватились за торчащие во все стороны деревяшки и попытались приподнять. Все-таки, молодец Борис! При взгляде на эту штуку, кажется, что она развалится, стоит ее чуть-чуть пошатать. Слишком уж хаотичное нагромождение. Но вот мы принялись ее ворочать, а ей — хоть бы хны. Чуть-чуть скрипнула разве что.

— Да не, тут нужно вчетвером, — сказал примкнувший к нам добровольный помощник.

— Да, — согласился Борис, и мы опустили его творение обратно на землю. Не сказать, чтобы высоко подняли. Штука была мало того что тяжелая, еще и неудобная, трындец.

— Ага, — Наташа задумчиво кивнула.

— А что это будет, кстати? — снова подал голос незнакомый парень. И еще несколько заинтересованных лиц остановились поблизости.

— Это будет завершение ритуала, — сказал я, опередив Наташу. Судя по ее лицу, она собиралась осадить любопытного юношу за неумеренное любопытство. Она с утра была не в самом лучшем настроении. В отличие от меня. Мы с Евой, когда ушли из лагеря «ангелочков» поступили по плану, то есть, нашли спрятанный в кустах санблок турбазы «Рассвет». И душ моментально примирил меня с лесной реальностью. И даже с комарами. Пусть даже он и был похож на мрачный каземат, покрытый потемневшей от времени плиткой и почерневшим потолком. И вода из леек лилась только холодная.

— Ритуала? — не сообразил парень. И остальные слушатели начали подходить ближе.

— Идея такая, — я откашлялся. — На каждый из шипов надевается картонная коробка, на стенках которой музыканты пишут названия своих групп, а обычные зрители — свои имена, желания и прочие важные слова. И на закрытии фестиваля мы делаем из этой штуки огромный костер.

Я оглядел собравшийся народ.

— Чтобы оставить свой след в вечности, — закончил я свою короткую речь. — Месседж понятен?

— О, так значит кеды тоже можно спалить! — радостно сказал парень в расписанной фломастерами майке.

— О, а это давно придумали?

— А кому угодно можно писать?

— А в любви признаться тоже можно? Ну, типа, в тайной любви?

— Если написать желание, оно исполнится?

Наташа стояла, молча скрестив руки на груди. Я ободряюще похлопал ее по плечу.

— Наташ, в «Рассвете» есть душ, — сказал я вполголоса. — Очень рекомендую, жить сразу легче становится.

— Боюсь, мне не поможет, — вздохнула она. — Я так сегодня и не уснула. Только начала засыпать, как у меня под окном какие-то придурки взялись играть в бутылочку. Очень громко играть. И еще петь что-то…

— Дома отоспимся, — подмигул я.

— Слушай… — Наташа прищурилась, в ее глазах явно зажглась какая-то идея. — Я там в «Рассвете» видела какой-то ненужный стенд заваленный. С лозунгом про «Туризм — лучший отдых». Можно его сюда перетащить и написать на нем вот это все, что ты сказал. Ну, типа правила.

— «Дорогой друг, это еж вечности! — с пафосом провозгласил я. — Чтобы оставить свой след, возьми коробку и напиши свое имя…»

— Ну да, вроде того, — кивнула Наташа. — И про кеды тоже можно написать, а то что-то я смотрю, эта мысль всех увлекла…

Наташа кивнула на все еще горланящий вокруг нашего «ежа» народ. И к этой группе прибивались все новые и новые участники. Фестиваль постепенно просыпался, но до начала концертной программы было еще далеко, вот все и слонялись по поляне в поисках всякого интересного. Не все слонялись, многие сидели по своим лагерям, трепались и пели песни. А на главной сцене все еще спал какой-то парень. Которого кто-то заботливый уже укрыл покрывалом. Чертовски похожим на те, которыми заправляли кровати на турбазе «Рассвет». Разрушения, учиненные утренними «активистами» уже более или менее пофиксили.

— Что это за странная хрень? — деловито спросил Жан. Я даже не успел заметить, когда он приблизился.

— Вот да, кстати! — Наташа оживилась. — Надо, чтобы ты про это в новостной