Тень «Пересмешника» - Артём Март Страница 56

следующая картина: на вершине горы оказалась небольшая низина, в которую вела тропа. Там, сквозь камни пробивался родник. Он шумно стекал на землю, образуя маленькое озерцо, больше похожее на лужу, а дальше ручьем разливался в низину, к маленькому и очень голубому горному озерцу.

Но рассматривать эту красоту у нас времени не было. Все потому, что под родником мы обнаружили четверых… советских бойцов. Почти все оказались к нам спиной. Один — вполоборота. Другой сидел на каком-то ящике, лежавшем на мелкой гальке у воды. А еще они были вооружены.

— Зараза… Если б пошли по тропе, — прошипел Пчеловеев, — точно к ним в зубы попали…

Он глянул на меня.

— Умный ты, Сашка… Как… как дом советов…

— Тихо… — шикнул на него я.

Но Пчеловеев, кажется, не унимался, так его поразил вид советских бойцов, которые, по его мнению, только недавно бросили машину и избавились от всех документов и писем из дома.

А вот меня терзали сомнения — какого черта они тут сидят? Чего ждут, когда надо быстрее бежать и скрываться? Что-то тут было не так.

И я догадывался, что именно.

— Значит, все-таки в горы уйти решили… — не выдержал возмущенный Пчеловеев, — за душманов драться решили… Падлы… Надо спускаться, доложить Мухе!

— Погоди чуть-чуть, — сказал я.

— А что погодить-то? Все ж и так понятно!

— Тихо…

— Надо доложить, Саша, — серьезно сказал Пчеловеев, — Мухе доложить, что мы…

Я схватил Пчеловеева за одежду.

— Тихо, я сказал. Ни звука.

Он зло уставился на меня, даже надулся, как обиженный школьник. Я отпустил его. Сам стал наблюдать.

Один из бойцов вдруг обернулся. Выкинул сигарету. И тогда я понял — моя догадка верна.

У бойца была короткая черная борода и явно восточные черты лица. Но главное — на левое плечо он повязал черную повязку душмана.

От автора:

* * *

Новинка от Ника Перумова! Архимаг в теле вора, Петербург охвачен заговорами, князья делят власть, а безликие убийцы уже вышли на охоту.

https://author.today/reader/482616

Глава 23

Пчеловеев, увидев лицо бойца, на мгновение даже рот приоткрыл от удивления. Пока он осознавал увиденное, я уже давно понял, что мы попали в ловушку.

Ряженые духи — ничто иное, как приманка. Как попытка заманить группу к ручью, где нас легко можно было бы взять под перекрёстный огонь.

Но и без этого мы наверняка уже под прицелом хитрого и ловкого врага, давно изучившего все эти горы.

Решение нужно было принимать быстро. Ведь понимал я и то, что боя скорее всего не избежать при любом раскладе.

И опасения мои подтвердились немедленно.

— Нужно вернуться, — наконец осознал происходящее Пчеловеев. — Вернуться и…

Договорить он не успел.

По тропе, где затаилась группа Мухи, немедленно открыли огонь из нескольких пулемётов, чьи позиции были скрыты где-то в горах.

Пчеловеев было обернулся, чтобы посмотреть, что происходит ниже по склону. А мне оборачиваться было некогда.

Как только началась пальба, душманы тут же сгруппировались и, держа автоматы наготове, устремились в горлышко, чтобы выйти на тропу и обстрелять прижатых огнем пограничников.

Этого я допустить не мог.

— Огонь! Огонь! — крикнул я, уже взяв духов на прицел.

Пчеловеев замешкался, подтягивая автомат, чтобы взять его наизготовку.

К этому моменту я уже открыл огонь.

Оружие судорожно стало биться у меня в руках. К резкому, прерывистому треску вражеских пулемётов примешался новый звук — грохот моего собственного оружия.

Неприцельная, длинная очередь веером ударила в сгруппировавшихся и плотно идущих один за другим душманов.

И они явно не ожидали такого поворота.

Первый упал как подкошенный, когда две или три пули перебили ему ноги, а четвертая угодила в торс, чуть пониже подмышки.

Второго тоже достала моя очередь. Я видел, как сначала на его левом плече, а потом и на лице расцвели страшные раны.

Духи просто завалились на тропу. Один ещё слабо шевелился, второй тут же упал замертво.

Остальные двое, смекнув, что им зашли с фланга, кинулись в укрытия, за камни. Стали отстреливаться в ответ.

Не успел Пчеловеев открыть огонь по врагу, как у нас над головами засвистели пули. Они щёлкали по камням, рикошетя, протяжно выли, крошили каменную крошку и разбрасывали пыль, сыпавшуюся мне за шиворот, неприятно щекотавшую кожу шеи.

Они не знали, где именно мы сидели, и только и могли, что стрелять куда-то в нашу сторону, на звук выстрелов.

— А! Падла! — крикнул Пчеловеев, когда пуля угодила так низко в булыжник, что каменный осколок, отскочив, оцарапал ему щёку.

— Огонь! Огонь! — подбадривал я бойца, — нельзя, чтобы они подняли головы, ну⁈

Пчеловеев, опустив голову и поставив автомат на магазин, вслепую стал палить куда-то в сторону врага.

Его нестройные, короткие очереди будто бы уходили вникуда. Лишь иногда можно было заметить, как пуля поднимает струйку пыли на тропе, как, угодив в воду, выбивает из лужицы небольшой фонтанчик.

Но этого мне и было надо. Главное — душманы, сбитые с толку огнём, залегли, пряча головы.

Я быстро достал Ф-1 без запала, нащупал и УЗРГМ. Принялся торопливо вкручивать его в тело гранаты.

К этому моменту враг уже спохватился и вслепую стал поливать нас огнём. Пчеловеев, ругаясь матом, пригнул голову, прижался к земле чуть ли не щекой.

И всё же мы с Пчеловеевым оказались в выгодной позиции — на господствующей высоте. И к тому же в слепой зоне пулемётчиков. Будь у вражеских точек возможность подавить нас, они бы уже давно это сделали. Но валуны, застывшие на вершине, закрывали врагу сектор обстрела.

Да только это создавало Мухе и оставшейся группе дополнительные проблемы — они стали основной целью пулемётного огня противника.

Я закрутил запал, быстро, выверенным и экономным движением разогнул усики чеки, выдернул её.

А потом ловко, совсем так, как показывал когда-то парням, перегруппировался набок.

— Граната! — крикнул я и кинул Ф-1.

Лимонка полетела на тропу, куда-то за спину душманам.

И надо сказать, увлекшись нами, духи её не заметили.

Грохот взрыва смешался с усилившимся рокотом пулемётов.

Быстро приняв положение лёжа для стрельбы, я успел заметить, как один из духов вывалился из-за укрытия, контуженный взрывом и поражённый осколками.

— Огонь! — приказал я.

И выстрелил. Когда пули настигли раненого, но всё ещё живого врага, он затрепыхался на тропе, словно бы в конвульсиях. А потом затих.

Последнего, четвертого, не было видно ещё