Оторва. Книга четвертая - Ортензия Страница 5

хватит народу пальцы ломать, — поддакнул генерал, — в отделении трое теперь ходят, без слёз не взглянешь, врач уже пожаловался на тебя. Ты это прекращай, а то создашь подполковнику Козыреву неприятности. Он обещал тебя на поруки взять, ну и помятуя твои заслуги. А за помощь в поимке опасного преступника, Илья Спиридонович предложил тебе грамоту на школьной линейке зачитать и поощрить денежной премией в количестве 50 рублей. Ну и я, хотел лично выразить тебе признательность, несмотря на твоё не совсем адекватное поведение, которое, в принципе, имело место быть.

Захотелось почесать затылок. В принципе, имело место. Настоящая Ева Бурундуковая ни слова не разобрала и только кивала бы, как болванчик. Грамота, 50 рублей. Наверное, для девятиклассницы это верх мечтаний, вот только Синициной грамотка ни к чему. Тут что-то посерьёзнее нужно, чтобы мымра по инглишу, прежде чем рот открывать свой поганый, на грудь мне смотрела и слова, чтобы от увиденного в горле застревали. И не только у неё.

— Ну, что молчишь?

А что мне сделать? Вытянуться во фронт горизонтально и сказать: «Служу Советскому союзу?»

Подумала и сказала:

— Можно я словами Василия Тёркина?

Офицеры переглянулись и генерал кивнул.

— Ну давай, словами нашего героя.

Набрала полные лёгкие воздуха и сообщила:

— Так скажу, зачем мне деньги, я согласна на медаль.

Генерал несколько секунд смотрел на меня, потом оглянулся на Илью Спиридоновича.

— Что-то я не припомню у Твардовского таких слов.

— Ну почти такие, — пришла я на выручку почти подполковнику, — но они в мужском роде, а я девочка, потому перефразировала.

Генерал захохотал.

— Перефразировала она, нет, ты слышишь, Илья Спиридонович, перефразировала.

Почти подполковник глянул на меня, выпучив глаза, типа застращал. Захотелось показать язык, но решила сделать это потом. Чтобы генерал не подумал, что я ему показываю, к тому же, и смотрел он на меня с прищуром. А потом хохотнул негромко, напомнив товарища Сухова из фильма «Белое солнце пустыни» и сказал:

— Ладно, достойная дочь своего отца. Будет тебе медаль.

Глава 3

Как оказалось, всё не так уж плохо, кроме того, что Маша, дура бестолковая, не вняла моим словам.

Пуля не повредила никаких жизненно-важных органов, даже более того, засела совсем неглубоко, потому и дискомфорт особо не приносила. Пьяный мужик не заметил, что между мной и дулом пистолета возникла преграда из его руки, а в гипс меня упаковали по недоразумению.

Доктор, был в отделении вполне нормальный Айболит, долго смеялся, а потом велел срезать каркас. И прежде чем сделать перевязку, разрешил сходить в душ и смыть с себя белый налёт. Но самое главное подарил сувенир, пулю, которую из меня извлекли, почти не деформированную.

Рану заштопали не так как в XXI веке, но вполне приемлемо и что самое смешное, она оказалась аккурат в том же месте, куда влетела шальная в прошлой жизни.

Бинтом перетянули всю грудь, как выяснилось в больнице «Скорой помощи» отсутствовал лейкопластырь. Остатки уже использовали, а новый снабженцы не заказали. Решила, что когда буду ехать на министерской «Волге», генерал покинул нас, но пообещал пригнать свою тачку чтобы доставить меня домой, прошвырнуться по аптекам.

Прикинула, как буду выглядеть в открытом купальнике на пляже для сведущих людей. Лишь бы не полным отморозком, ну а где могла поймать пулю подросток в СССР?

А ещё генерал, улыбаясь, сокрушался, что я одна такая. Представлял, как было бы здорово меня размножить и проверить все участки и опорные пункты на профпригодность. Ему оказалось мало одного разгромленного РОВД. Я тоже хихикнула и спросила, как бы это отразилось на населении города, если куча ментов будет с таким «факом» ходить.

Что такое «фак» генерал знал и поржал вместе со мной, глядя на недоумённое лицо Ильи Спиридоновича. Почти подполковнику он обещал потом рассказать, а мне погрозил, заявив, что если подобное случится, чтобы устремляла свой взор на другие пальцы. А потом, увидев, что я смотрю на его указательный, которым он мне: ай-яй-яй делал, спрятал руку за спину и смеяться перестал.

Дима, симпатичный парень, водитель служебной «Волги» узнав, что я пытаюсь разыскать в аптеке, отвёз меня в госпиталь МВД и принёс целую упаковку широкого пластыря, за что я его искренне поблагодарила. И, наконец-то выдохнула, решила, что мои злоключения закончились.

Одежду в больнице отдали всю. Юбка, слава Богу, не пострадала, только постирать. А вот блузку надеть на себя, разве что на хэллоуин. И рожу подмазать, чтобы за зомби сойти. Вопрос лишь в одном. В СССР нечто подобное праздновали?

Мама неожиданно оказалась дома. Сидела и ревела в своей комнате, пока не услышала, как хлопнула входная дверь. Выглянула и вымученно улыбнувшись, бросилась ко мне. Нормальная всё-таки она тётка, только привыкнуть нужно.

Илья Спиридонович хоть и успокоил как смог, но Прасковья Дмитриевна явившись на работу, сразу написала заявление на отгул и вернулась, ожидая известий от своего благоверного. А тут я — собственной персоной.

Про стрельбу, почти подполковник, ничего не рассказал, за что я его мысленно пошпыняла. Вторая Люся нашлась, меня-то нужно было поставить в известность, едва не завалила всю конспирацию. За это продала Илью Спиридоновича с потрохами, чтобы завлечь маму в другое русло. Только куда почти подполковник пойдёт обмывать звёздочку, не знала, в чём и созналась.

Прасковья Дмитриевна расхохоталась, удалось-таки вытащить её из душевного неравновесия, и сообщила, что ни в какой бар они не пойдут. Запрутся в кабинете и дадут стране угля, а завтра будет целый день ходить хмурый. Стало ясно, почему он в больнице потребовал от меня подробности про вторую жертву. Завтра ему было бы не до неё. А я ему в придачу подбросила любопытную информацию про Машу, которую рассмотрела во сне.

У Ильи Спиридоновича мгновенно проснулся такой азарт, что он едва не оставил меня на дороге, чтобы проверить эту версию. Спасибо Диме, отказал, заявив, что в его задачу входит меня отвезти домой, а не мотаться с новоявленным подполковником по городу. И вообще он подчиняется только генералу. Получит указание сверху и тогда, пожалуйста.

Мама всю ночь не спала, сидела как на иголках, поэтому отправила её на боковую, а сама занялась собой. Срезала бинты и залепила рану крест-накрест лейкопластырем, поверх подушки с лекарством. И едва успела это сделать — в прихожей раздался звонок.

Решив, что это Люся — явилась с консультации, про её злоключения о которых я не знала, Илья Спиридонович рассказал, пошла открывать.