Лукоморье - Равиль Нагимович Бикбаев Страница 5

К выходу из отделения подъехала машина «Скорой помощи». Усталая немолодая санитарка вывела из здания больного. Невысокий, смуглый, худой человек в большой не по росту больничной пижаме, коротких полосатых штанах и казенных тапочках на босу ногу дрожал на холоде. Наталья Николаевна узнала Пушкина и отвернулась.

— История болезни и направление, — передала санитарка фельдшеру документы больного.

— Проходите в машину, — предложила замерзшему мужчине коренастаяженщина, фельдшер.

— Куда?! — раздался противный бабий визг, — Больничные вещи верните!

Наталья Николаевна обернулась, кричала Наина сестра — хозяйка хирургического отделения.

— Я что ли за них должна платить? — продолжала визжать Наина.

Наталья Николаевна почувствовала, как резко с перебоями забилось сердце, стало дурно, закружилась голова. Прекрасный фехтовальщик Госпожа Смерть уверенно вонзила тонкий огненный клинок в сердце Наташи.

Это инфаркт, сразу определила врач Гончарова, а при инфаркте необходимо немедленно лечь и …

— Замолчите! — срывая голос истерично закричала Наталья Николаевна, этой склочной и жадной бабе, — Я заплачу!

Она сорвала с плеч пуховик, подскочила к Пушкину и укрыла его, а потом уже ничего не слыша, и не чувствуя как слезы заливают ей лицо побежала в тепло отделения. Госпожа Смерть продолжала держать тонкий огненный клинок в ее сердце.

— Наташа! — закричал Пушкин, но Наталья Николаевна его не услышала. Стало темно. Наташа летела в пропасть. Госпожа Смерть держала ее за руку и летела рядом.

К упавшей на пол женщине бросился врач и сестры приемного отделения. Без суеты женщину подняли и положили на каталку. Врач тут-же проверил пульс.

— Остановка сердца, — зафиксировал он и начав делать искусственный массаж сердца властно скомандовал, — В реанимацию, срочно!

Пушкин побежал к Наталье Николаевне, но его остановили и скрутили выскочившие из машины Скорой психиатрической помощи здоровенные санитары. Он сопротивлялся, тогда на него ловко и быстро одели смирительную рубашку, усадили в машину. Пуховик Наташи с плеч Пушкина упал на мокрую землю, его никто не подобрал.

Машина «Скорой» завыла раненым зверем, засверкав мигалкой умчалась в холодную промозглую петербургскую ночь. У лежащего в смирительной рубашке Пушкина разошлись швы и пошла кровь, он потерял сознание. Летящая в ледяной февральской ночи в машина всё выла и выла, кровь шла, от судьбы не уйдешь. Госпожа Смерть обернулась в полете и пристально посмотрела на истекающего кровью поэта.

А Наташе было не страшно. Госпожа Смерть умеет быть милосердной. Томительное падение окончилось и ее на мгновенье ослепила яркая вспышка. Они без опоры стояли среди звезд, вдали тихо, нежно играла музыка. Одетая в черное бальное расшитое серебром платье Госпожа Смерть улыбнулась Наташе. Наташа робко улыбнулась в ответ и с ледяным ужасом заметила, что у Смерти ее лицо. Не бойся, беззвучно сказала Госпожа Смерть, не сейчас. Но когда ты устанешь до предела сил, и позовешь меня, я приду. А пока … Госпожа Смерть сделала шаг вперед, холодной рукой погладила Наташу по голове и ушла. А задрожав Наталья Николаевна почувствовала, что в ней ожила еще одна Наташа, Наталья Николаевна Пушкина. Это шизофрения, вздрогнув поставила себе диагноз врач Гончарова. А потом закрыв глаза она пошла навстречу призывно звучавшей вдали музыке…

Наталья Николаевна открыла глаза и огляделась. Она стояла у ростового зеркала в большой ярко освещенной бальной зале. Удушливый запах сотен горящих восковых свечей, вонь разгорячённых потных человеческих тел, аромат духов, это был тот самый радостный, возбуждающий и счастливый бальный запах. Наталья Николаевна обмахнула лицо веером, духота не прошла. Она обворожительно улыбнулась, стоявшему рядом и расточающему комплементы, рослому красивому мужчине в мундире кавалергардскогополка.

Боже какая духота, не переставая улыбаться кавалеру, ворчливо думала Наталья Николаевна, осталось только лишиться чувств. Какой скандал (!), а тут ещё этот корсет, дышать совсем невозможно, всё сдавил. Ох не даром добрый знакомый и домашний доктор их семьи, милейший Иван Тимофеевич Спасский,[6] настоятельно рекомендовал ей никогда не затягивать корсет, так как это приводит уменьшению тока крови и как следствие к обмороку. Сиречь потери сознания. А как тут пред балом не затягиваться? Талия после многократных родов далеко не осиная, грудь уже чуть обвисла. Втиснулась перед балом в корсет, вот и талия тонка, а грудь высока, пышна и соблазнительна, то-то этот кобель прерывисто дышит винным перегаром в лицо, пялится в декольте и старается произвести впечатление. Дышать нечем? А что делать? Терпеть надо!

Наталья Николаевна слушала кавалергарда и в силу физиологических причин от давления то бледнела, то краснела. Кобель в мундире полагал, что это результат его настойчивых комплиментов и полагая себя неотразимым, радостно, победоносно скалясь усиливал куртуазную атаку.

Наталья Николаевна еще раз оглянула помещение в поисках мужа. Царственная роскошь бальной залы, золотое сияние придворных и военных мундиров, красота бальных платьев дам и чудный блеск одетых на них драгоценностей. Всё это сливалось в единое блистающее и переливающееся цветное полотно, которое отражалось в чистейших зеркалах дворца. Гремела музыка, кружились в танце пары и кружилась голова у Наташи, ей мучительно просто нестерпимо хотелось пописать, а мужа она так и не увидела.

Бросил меня одну, а потом будет изводить ревностью, злобно подумала Наталья Николаевна, не зная, как сказать настойчивому кавалеру, что ей надобно отлучиться по естественной надобности. Ее сердце опять пронзила острая боль и она неожиданно обмочилась.

— Еще разряд, — услышала Наталья Николаевна, открыла глаза и увидела, как на мониторе реанимационного аппарата линия стала прерывистой. Сердце забилось, заработало и ей полегчало, а полегчала ей от того что она обмочилась на постеленную кленку кровати в палате реанимации, а не на балу в роскошное платье.

— Спасибо, достаточно, — тихо и спокойно сказала врач Гончарова, коллеге врачу кардиологу Пете Ланскому[7] с которым ранее разок имела интимные отношения. Хотя какой к черту это интим, интим это что — то эротично возвышенное, а тут просто совокупились ночью вовремя суточного дежурства. Не любовь, даже не похоть, а так, от скуки.

— Ну Наташа, ты меня и напугала, — ласково и тихо сказал врач реанимации Ланской,

— Что такая страшная? — чуть усмехнулась Наталья Николаевна, — Ну конечно обоссанная пациентка, не то что не возбуждает, а скорее вызывает отвращение.

— Иронизируешь? — чуть улыбнулся Ланской, — Значит угроза миновала,

— Наши разовые отношения, — равнодушно заметила Наталья Николаевна, — для тебя угрозы никогда и не представляли. И хватит тут болтать, иди тебя больные ждут.

— Я пришлю санитарку, она тебя оботрет и