Кубинец - Алексей Викторович Вязовский Страница 46

Он достал из внутреннего кармана пиджака пачку документов, аккуратно сложенных, и протянул их капралу. Тот взял их, недоверчиво развернул, начал читать, время от времени бросая взгляды в кузов.

— Показывайте, — вздохнул капрал, проверяя бумаги под светом фонарика.

Мы с Мигелем быстро распутали верёвки и откинули мешковину. Под светом фонаря блеснуло «бронзовое» лицо Батисты. Капрал поднялся в кузов, постучал по бюсту костяшками пальцев, недовольно хмыкнул:

— Сомнительное сходство. Нос кривой, подбородок короткий. Скульптору бы руки оторвать.

— Это не ко мне вопросы, — ответил Педро, пожимая плечами. — Пусть скульптор разбирается с этим. Нам было велено доставить груз, что мы и делаем.

Капрал ещё раз внимательно изучил бюст, покачал головой, но ничего не сказал. Он вернул документы Педро. Солдаты, стоявшие рядом, пожимали плечами, их лица выражали такое же недоумение. Они быстро обыскали кузов, проверили брезентовые мешки, затем перешли к кабине, но ничего подозрительного не обнаружили. Наконец, капрал кивнул.

— Ладно, катитесь.

Если проверок по дороге много, мы с Мигелем скоро станем крупными специалистами по упаковке бюста. Мы снова накрыли его мешками и зафиксировали. Я быстро запрыгнул в кабину, завел двигатель, и грузовик, тарахтя, тронулся с места, оставляя блокпост позади. Я выехал на Национальное шоссе, чувствуя, как облегчение волной прокатывается по телу. Мы проскочили.

— Откуда этот бюст и документы? — спросил я, когда мы уже ехали по шоссе, оставляя за спиной последние огни Гаваны. Я не мог сдержать любопытства.

— Помогли знакомые товарищи, — небрежно ответил Педро. — Сделали всё быстро, дёшево и надёжно.

Я кивнул. Понятно, что у революционеров связи на заводах. Это не кучка заговорщиков, а реальная сила. Раз правительство празднует договоренности с ними, значит, с ними считаются.

— А теперь о маршруте, — произнес Педро, доставая из кармана карту, — слушай внимательно. Ехать будем всю ночь, будем меняться, чтобы отдохнуть. Отсюда, из Гаваны, наш путь лежит на восток. Первая крупная остановка — Санта-Клара. Там мы не задерживаемся, только заправимся и проверим машину. Затем едем в Камагуэй, там сделаем более продолжительную остановку, возможно, на ночлег.

Он ткнул пальцем в карту, проводя линию.

— Оттуда двинемся дальше, через Баямо. Это уже почти наши места, там дорога будет сложнее. И финальный этап — Гиса.

Педро сложил карту и убрал её обратно в карман.

— На месте нас будет ждать связной, он уже знает, что делать с грузом и куда его доставить. Наша задача — доехать туда целыми и невредимыми.

* * *

Дорога до Гисы оказалась долгой и изматывающей. Солнце, немилосердное и жаркое, палило нам в спину. Оно словно преследовало нас, неотступно, день за днем. Мы ехали на стареньком «Форде», и его скрип и дребезжание на разбитой дороге стали постоянным фоном, проникающим до самых костей. Кузов грузовика раскачивался, бросая нас из стороны в сторону, каждый километр превращаясь в проверку на прочность. Я крепко держался за руль, стараясь на кочках не удариться головой о потолок.

Вдоль дороги, насколько хватало глаз, тянулись поля сахарного тростника. Они уходили за горизонт, сливаясь с маревом, и были такими одинаковыми, такими бесконечно монотонными, что взгляд отказывался цепляться за что-либо. Редкие одинокие пальмы, стоящие посреди этих зеленых просторов, казались нелепыми. Это был пейзаж, который выжигал из глаз всякую надежду на разнообразие. Даже небо казалось не таким синим, как в Гаване, а скорее блёклым, выцветшим.

На полях работали мужчины. Из машины они казались похожи на муравьев. И только когда мы остановились возле группы рабочих, то я удивился, до чего они похожи друг на друга: сгорбленные спины, лица покрыты слоем красной пыли, смешанной с потом. Вокруг них вились целые рои всякой мошкары, привлеченной сладким соком тростника. Они отмахивались от них безразлично, привычно, будто это было таким же неизбежным элементом их работы, как и сама жара. У многих работников были повязки на руках, некоторые прятали под тряпками глубокие шрамы, оставленные мачете. У иных не хватало пальцев, обрубленных по неосторожности или усталости.

— Видел их? — спросил меня Педро, когда мы отъехали.

Я кивнул, выжимая сцепление и с хрустом втыкая вторую передачу.

— Вот ради них мы и пошли в Революцию! Чтобы на Кубе больше не было этого рабства.

— Кто же будет убирать сахарный тростник? — удивился я.

— Известно кто, — пожал плечами революционер. — Машины!

* * *

Хоть мы и гнали первую ночь, сколько могли, а потом менялись с Педро за рулем, вместо обещанных «пары дней» мы ехали три, каждый из которых был похож на предыдущий. Дорога оставляла желать лучшего. Грунтовка, ухабистая и пыльная, то и дело прерывалась плохими участками с глубокими ямами, заполненными красной глиной или грязной водой. Когда мы наезжали на них, грузовик подпрыгивал, а я с трудом удерживал руль, пытаясь сохранить контроль. От таких поездок уставали не только руки, но и все тело, каждая мышца которого была напряжена в попытке смягчить очередной удар. Плечи гудели из-за тугого руля, мне приходилось привставать на поворотах, чтобы повернуть его.

Проверки документов случались довольно часто, но так, по мелочи — документы проверили, заглянули в кузов, и махнули рукой. А в Санта-Кларе нас второй раз остановили на блокпосту. Он был менее внушительным, чем первый, который мы проехали при выезде из Гаваны. Пара мешков с песком, ржавые бочки, выкрашенные в белый цвет, и двое солдат, которые лениво курили, прислонившись к стене. Один из них, капрал, с сонными глазами и небритым лицом, лениво махнул нам, чтобы мы остановились. От него за версту несло перегаром. Похоже, он только что проснулся после бурной ночи.

— Документы! — прохрипел он, вытирая пот со лба грязным платком.

Педро, ни слова не говоря, выудил из кармана мятую сигарету и протянул её капралу. Тот, не ожидав такого жеста, удивлённо моргнул, принял сигарету, и, видимо, оценив её качество, кивнул, словно благодаря. Затем он лениво заглянул в кузов, покачал в удивлении головой при виде бюста, и махнул рукой, чтобы мы ехали дальше. Даже не взглянув на наши документы. Очевидно, его больше интересовала сигарета, чем проверка сомнительного грузовика. Мы тронулись, оставляя за спиной пыльный блокпост и двух солдат, которые уже оживленно беседовали.

Наша первая большая остановка случилась в Санкти-Спиритусе.