Телохранитель Генсека. Том 1 - Петр Алмазный Страница 45

Открыл дверь и остолбенел, обнаружив там Галину Леонидовну.

Галя Брежнева сидела на столе, заложив ногу на ногу, рядом стояла бутылка шампанского. Она поднесла горлышко к губам и надолго приложилась к бутылке.

— Галина Леонидовна, шампанское из горла пьют или аристократы, или дегенераты, — не слишком удачно пошутил я.

Галина не оценила шутку и спросила строго:

— Скажи мне, Володя, почему ты стал от меня бегать? Уже забыл, как нам было хорошо вместе?

Я вздрогнул от неожиданности. Нам? Вместе?

В памяти Медведева не нашлось ни одного воспоминания о том, что он был любовником дочери Брежнева.

Глава 17

— Кстати, а ты кем меня считаешь, аристократкой или денегенераткой? — спросила Галина и пьяно ухмыльнулась. Потом вдруг стала грустной и тихо сказала:

— На аристократку я не похожа, сама знаю. Но я действительно аристократка! Я родилась уже с золотой ложкой во рту. Всю жизнь живу в роскоши и богатстве. У меня папа знаешь кто? Вот именно! Он уже с войны генерал-лейтенантом пришел. Мы с мамой тогда в эвакуации были, в Алма-Ате. Красивый город!

У меня появилось ощущение дежа вю. Это уже было в прошлую встречу. В квартире Галины, когда она устроила зачетную гулянку с цыганами. Я внимательно смотрел на нее и пытался понять, где здесь подвох?

— Погодите-ка, Галина Леонидовна, вы же говорили, что жили в деревне и ваш отец пришел с войны с фронтовой женой Тамарой? — задал вопрос, хотя понимал, что адекватного ответа я сейчас вряд ли добьюсь. — Что вся деревня его ждала, что односельчане вокруг вашего дома собрались, и что потом разговоров было много? Что соседи очень осуждали и вам стыдно было за отца?

— Что за бред? Я такого не могла сказать! — возмутилась Галина. — Какая деревня, отец уже в сорок первом был первым секретарем Днепропетровского обкома! И полковником. Какие нахрен соседи, какие односельчане? Да со мной даже в детстве на горшке по соседству никто не сидел, я в ясли не ходила, у меня нянька личная была, и воспитательница. А ты… деревня-ааа… Я наверное сильно пьяная была, когда это рассказывала?

Она глупо хихикнула, подняла бутылку, высунула язык, стараясь поймать хотя бы каплю спиртного.

— Шампанское кончилось, — капризно всхлипнула Галина. — Сгоняй, принеси еще. Володечка, а ты почему меня больше не любишь? Нам ведь так хорошо с тобой было!

— Извините, Галина Леонидовна, не напомните, о чем речь? — осторожно поинтересовался я. Пока еще не до конца понимал ситуацию. Попытался прочитать мысли Галины, но у неё в голове царил полный хаос — абсолютная бессмыслица пьяного вдрызг человека. Она действительно уже изрядно набралась. Опустевшая бутылка только начинала действовать, а сколько еще было выпито перед этим? Галю качало так, что пару раз она едва не свалилась со стола.

Галина вдруг замерла, словно что-то вспомнила. Подавила отрыжку, громко икнула. Потом снова перевела мутный взгляд на меня. Уставилась, уже не узнавая.

— А ты кто вообще? Пошел прочь!

Я не успел ничего ответить, а она уже затянула песню:

— Напилася я пьяна, не дойду я до дома…

Я молча терпел, ведь пока она не начинала буянить.

— Проводи меня домой, а? Ты знаешь, где мой дом? И не ври мне, что знаешь… — пьяно бормотала Брежнева. — Я и сама не знаю… Нет у меня дома…

По ее щекам потекли пьяные слезы, и мне вдруг тоже стало ее жалко.

— Я хочу стать птицей, и полететь к звездам. И чтобы никто меня не догнал и не вернул сюда. К папе! — последнее слово она сказала зло, как выплюнула.

Я поступил, как советовал Рябенко — вызвал служебную машину. Точнее, позвонил в главный дом и попросил двух сотрудников подойти сюда. И пригласить с собой Чурбанова. В конце концов, он ее муж, пусть сам разбирается с тараканами в голове непутевой женушки.

На всякий случай я держался от Галины на безопасном расстоянии и поближе к двери. Кто знает, вдруг эта любвеобильная дамочка решит кинуться мне на шею. Вовек потом не отмою пятно с репутации.

Хорошо хоть, что худшие опасения не подтвердились. Вроде не было у Медведева никаких отношений с дочкой Брежнева. Напрасно я испугался — это был просто пьяный бред.

Галина Леонидовна опустила голову, почти уткнувшись подбородком в грудь. Волосы плотной занавеской закрыли лицо, свесились черными буклями на белое пальто из тонкой шерсти. Один в один сцена из кинофильма «Вий», того, старого, с Куравлевым в роли Хомы Брута. Вот только глядя на Галину, непонятно, то ли она будет восставшей из мертвых панночкой, то ли сейчас прогудит: «Поднимите мне веки!».

Все-таки прогудела хрипловатым низким голосом:

— Подняться помоги мне… слышишь? Отведи домой… — и тут же, без перехода, нежным голоском маленький девочки: — Володя… спаси меня… я гибну…

— Вы уже погибли, Галина, — ответил ей печально и тихо.

По человечески мне ее было жалко. Я сочувствовал этой несчастной женщине, которую все называли кремлевской принцессой. Представлял ее одиночество и несвободу при таком отце. Но… положение обязывает, как бы банально это не звучало. И потом, есть невидимая черта, заступив за которую, человек уже не может вернуться к нормальной жизни. Личность Галины Брежневой необратимо изменилась под воздействием алкоголя.

С улицы послышались голоса. Я отошел от двери, пропуская в домик охраны двоих сотрудников. Следом за ними вошел Юрий Чурбанов.

— Пойдем, Галя, — сказал он, но к жене близко подходить не стал. Видимо, опасался получить еще одну пощечину.

— А ты кто? Какая я тебе Галя? Пошел вон! — еще пыталась буянить Галина, но сил уже никаких не имела, тело ее не слушалось.

Ребята из охраны осторожно взяли Галину Леонидовну под руки и вывели на свежий воздух. У домика охраны уже стояла специальная скорая. Оперативно действует Чурбанов. Видимо, научился за годы брака с дочерью Брежнева, привык.

Чурбанов помог загрузить супругу, сам уселся рядом с кушеткой. И скорая, из которой слышался пьяный рев и ругань Галины Брежневой, уехала.

Понятно, что врачи кремлевские, и повезут Галину Леонидовну не в Кащенко. И курс лечения ей будет организован по высшему разряду.

Я вернулся в комнату. Там мощно пахло перегаром. Распахнул окна, чтобы проветрить помещение. Бросил пустую бутылку из-под шампанского в мусорное ведро. Присел на диван, вытянул ноги, откинул голову