Кодекс Оборотня 3 - Эрик Гарднер Страница 43

одна книга, что могла раскрыть их семейную тайну. И Даллан решил завладеть Кодексом, а заодно избавиться от тех, кто мог бы владеть им. Один род за тысячу лет сгинул. Остались Конмэлы и Лехри. В то время Мак Конмэл был занят делами политики и проводил больше времени среди людей, чем со своей семьей. Поэтому старший Артегал решил избавиться только от деда Руари. А вот могущественный род Лехри, в котором было много молодых и сильных мужчин, и который бы мог заявить свои права на владение королевским Кодексом, казался ему серьезной проблемой. Даллан пришел к деду Руари, зная, что тот не одобряет действий сына. Попытался на этом сыграть и настаивал на том, чтобы тот отдал Кодекс. Сулил, что Артегалы объединят все рода и тогда победят в войне с людьми, обретут свободу. Дед Руари ответил, что Артегалы — позор для всех родов оборотней, что никто и никогда за ними не пойдет, даже ради победы над людьми. Даллан ушел, а через короткое время ловко подставил старшего Конмэла. Открой свое родовое дерево, Руари Конмэл.

Я перевернул еще несколько страниц. Министр глянул на древо и воззрился на сида, ожидая продолжения.

— Твоего деда казнили за людоедство, — мрачно заметил Фалви. — Почему же…

— Его имя не зачеркнуто в Кодексе? — Продолжил за смолкшего сержанта Мидир. — Значит, он не совершал того преступления.

— Были показания свидетелей! И были убитые!

— Показания гномов сделали из него чудовищного убийцу, но он таковым не был, — сказал Мидир. — Он всего лишь защищал свою жизнь и жизнь своей невестки и ее новорожденной дочери.

Фалви с недоумением посмотрел на меня.

— Если Маку было об этом известно, почему он ничего не предпринял? У него имелось влияние! Докажи он обратное, это бы сняло с семьи плохую репутацию!

— У него с дедом были сложные отношения. А деда убили до моего рождения. Так что поговорите лучше с Маком сами, — хмуро отозвался я.

Видя, что сказать мне больше нечего, Мидир продолжил:

— Увидев, как легко получилось убрать с дороги старшего Конмэла, Даллан взялся за семью Лехри. Он отправил анонимное письмо в Министерство с доносом, что все Лехри — людоеды и что они замышляют подчинить себе остальные рода оборотней, чтобы начать войну. Это дело поручили вести капитану Финну Фалви. Однако из-за того, что семейство Лехри было весьма многочисленным, расследование затянулось. И тогда Даллан Артегал придумал очень изощренный способ быстро избавиться от них, а заодно отомстить тебе, Джек Кейн, — поймал маленького Эйда Лехри и притащил его на ваш двор, сказал, чтобы тот подружился с твоей дочерью и играл с ней. Им обоим было по четыре. И детям действительно оказалось легко подружиться.

Я увидел, как министр напрягся.

— Даллану Артегалу только оставалось подождать момента, когда ты, Джек Кейн, распознаешь в щенке оборотня и выяснишь, чьей семье он принадлежит. После этого Даллан пришел в твой дом и убил твою жену. Хотел убить и дочь, но ее схватил Эйд Лехри и унес в лес.

Мидир смолк. Смотрел на Охотников.

— Наверное, нет смысла рассказывать, что было дальше? Вы оба это знаете.

— Мы пошли по следу волчонка. Нашли его, но не ее, — У Джека на лбу проступила испарина. Он тяжело дышал от жутких воспоминаний.

— Судьба остальных членов семейства Лехри была решена, хотя капитан Финн Фалви не нашел на них ничего. Ты же, Джек Кейн, не смог остановиться и просто мстил всем подряд, — завершил Мидир. — Под любыми предлогами. Другим родам оборотней тоже, стоило им попасть под малейшее подозрение.

Я смотрел на Фалви. Он казался бледной тенью.

— Да, Джек Кейн, ты даже не пощадил возлюбленную лучшего друга.

— Покажи, Руари, — выдавил из себя Фалви.

Я перевернул еще несколько страниц.

— О, проклятье! Джек! У Лехри нет ни одного перечеркнутого имени! Ни одного…

Сержант сжал пальцы в кулак, прикусил губу, но из его нутра все же вырвался горестный возглас.

— Мы пришли, чтобы узнать, как уничтожить некроманта! — процедил сквозь зубы министр. — К черту оборотней!

— Я думаю, ты заслужил это знание, Джек Кейн, — кивнул Мидир, но, наверное, только я за этой пафосной фразой различил злую насмешку. Король сидов бросил на меня быстрый взгляд и продолжил: — Любой некромант продлевает свою жизнь, питаясь чужой жизненной силой. Каждый их них желает жить вечно. Но это невозможно даже для сильнейших из них. И лишь один возомнил, что добьется невозможного — доберется до нашей страны, где время остановилось в волшебных холмах, и заберет вечную молодость у меня и моих подданных. Получиться у него это может только в одном случае: если его увлекут в хоровод танцующих и вместе с ними он зайдет внутрь холма. Но никогда до сих пор некромант не мог найти даже прохода к нашим холмам.

— Так вы предлагаете устроить ловушку? Заманить его сюда, чтобы мы его уничтожили, прежде чем он войдет в волшебные чертоги? — спросил министр.

— Нет. Лишь то, что может сделать его жизнь вечной, убьет его.

— О чем вы? — Кейн с непониманием смотрел на короля сидов.

— Мы много столетий похищали людей. Время для них замирало в наших волшебных холмах. Они оставались такими же юными и молодыми, какими попадали сюда, но стоит им вернуться на землю людей, как время беспощадно заберет свое. Но если они вовлекут некроманта в свой хоровод и не вернутся обратно в холмы до закрытия портала, сила времени уничтожит того, кто много тысячелетий убегал от смерти, платя за свою жизнь тысячами чужих.

— И похищенные тоже погибнут? — спросил хмуро Фалви.

— Да.

— Это неприемлемо, — сержант хмуро смотрел на короля Сидов.

— Принять решение должен ты, Джек Кейн, — произнес Мидир. — Ты говорил о долге. Придется пожертвовать малым, чтобы спасти большинство. Я знаю, сколько уже проклято, и сколько продолжает медленно умирать, питая ненасытное полумертвое чудовище. Каждый миг вашего промедления он становится сильнее! А если ты надеешься получить иное решение от своих предателей-магов, его не будет!

Министр угрюмо смотрел на короля.

— Король Мидир прав, Финн. Все они пропали очень давно. Последние упоминания о похищениях сидами встречались почти сотню лет назад. У них уже близких родственников не осталось. Нам надо думать о тех, кого мы можем этим спасти сейчас!

— Нет,