90-е: весело и страшно - Виталий Владимирович Держапольский Страница 42

— Степан Филиппович, — подойдя к майору, повинился я, — простите! Не думал, что опоздаю. Но там авария на дороге…

— Знаю. — Зябликов кивнул и выбросил окурок в урну. — Когда сюда ехал, пробка уже собиралась. Я так и понял, что ты немного припозднишься. Ну что, — он поднялся с лавки, — пойдем твои хоромы смотреть?

— Ага, — произнес я, заходя следом за майором в прохладный, еще не успевший раскалиться подъезд.

Мы дотопали до третьего этажа, где Зябликов и остановился. Обычный пролет, три двери.

— Я вот здесь живу, — он указал на аккуратную дверь с двумя латунными циферками «22», обшитую снаружи зеленым дерматином. — А твоя — напротив.

Я взглянул на деревянную лакированную дверь под 24-м номером, выглядевшую солидно и основательно: зачетные ворота! Видно с первого взгляда, что не какой-нибудь бичара запойный обитает, а вполне себе состоятельный чел. А наличие сразу двух врезных замков, лишь укрепило меня в этом мнении.

Зябликов тем временем достал из портфеля связку ключей с металлическим брелком, украшенным японскими иероглифами и протянул мне:

— Тренируйся, Сереж!

Я по форме бородок сразу прикинул на глаз — какой из ключей, к какому замку подходит. Из трех ключей на связке, два действительно оказались от входных замков. И через минуту мы уже стояли у открытой двери.

— Быстро ты! — Фыркнул Степан Филиппович. — Чего стоишь? Проходи! Чувствуй себя как дома! Хозяин появиться не раньше, чем через полгода.

Я прошел небольшую прихожую, где, сбросив с ног кроссовки, прошел в комнату. Че могу сказать? Дорого-богато! А для родимой деревни, так и вовсе — недостижимый уровень. Вроде и есть у наших деревенских блатных, кто прихлебывает из разных импортных кормушек, особенно из леспромхозовских, всякого разного добра. Но чтобы столько!

— Говорят, что вся японская техника, что мореманы из рейсов привозят, едва ли с помойки? — не мудрствуя лукаво, поинтересовался я у Зябликова. — Но на мой неискушенный взгляд, она как новая…

— Да, Сереж, — кивнул майор, — как ни печально это признавать…

— Блин, да если там такое выкидывают… Как вообще можно рабочую вещь, да еще в таком состоянии, в утиль списать? Это просто кощунство какое-то! Да у меня в голове это просто не укладывается! Я, когда маленький был — лет восемь-десять, мы с дедом, когда за грибами ездили, обязательно возле местной свалки останавливались, — поделился я воспоминаниями со Степаном Филипповичем. — И если деду на глаза попадалась вещь, которую можно было починить, без особых затрат и собственными руками, он её обязательно забирал. Да у него куча всяких удобных примочек и приблуд со свалки была! В гараже — насос из компрессора от старого холодильника, в доме — для скважины, дизельгенератор, восстановленные автомобильные аккумуляторы в подвале, на случай отключения света… Так что когда в деревне рубили свет, только дедовский дом светился в темноте, словно новогодняя елка… А здесь такое на свалку…

— Загнивают, гребаные капиталисты! — ругнулся майор. — Хотя, если честно, позагнивать тоже охота! Только если ради этого не нужно будет честью своей поступиться, — добавил он. — И никогда мы их не догоним, — печально вздохнул Зябликов, — чтобы там с высоких трибун нам не толкали…

А у меня в голове «заиграл» знакомый до боли проигрыш — «Распутин» из «Боней М». Ябез раздумий направился к стене, на которой висела шикарная гитара. И тоже, похоже, что не наша…

Как на нашем сельсовете красный флаг алеется,

Как на нас на молодёжь партия надеется!

Мы Америку догоним — сомневаться нечего!

Если партия сказала — дело обеспечено!

Будем строить коммунизм новыми бригадами,

И успехами в труде партию порадуем!

Мы воронежские песни по-воронежски поём,

Кто ребят наших полюбит, всё равно мы отобьём!

О-о-о, ой ты, травушка зелёная,

О-о-о, ой ты, грудь моя ядрёная!

О-о-о, ой ты, травушка зелёная,

О-о-о, ой ты, грудь моя ядрёная!

https://www.youtube.com/watch?v=yaiVvAeQbkA

Я выдохнул и отложил гитару в сторону.

Зябликов вопросительно посмотрел на меня:

— Это его так «прорвало»?

— Угу, — кивнул я. — Такая вот иногда реакция бывает… Мы действительно их никогда не догоним? — спросил я майора. — Он ведь вам рассказывал, что с нами… со страной дальше будет? Я ведь ваших разговоров практически и не помню… Только ощущения от мыслей о будущем такие, словно говна ложку навернул…

— Рассказывал, Сереж, рассказывал, — не стал скрывать Зябликов. — И от его рассказов у меня волосы на голове шевелились! — Он провел рукой по сверкающей лысине. — А волос, как ты видишь, у меня давно нет.

— Значит, перестройка, гласность, свободные экономические отношения, которых все ждут с таким нетерпением…

— Туфта это, Сережа, причем полная! — воскликнул майор, присаживаясь на диван, застеленный шикарным цветастым покрывалом с яркими Японскими мотивами.

Я присел на кресло рядом.

— Но ведь идея-то хорошая была…

— Любую хорошую идею можно запросто похерить. И выгоду от всей этой суеты, как заявил Вадимыч, получит лишь небольшая горстка «хозяев жизни». Они снимут все сливки, а остальные просто останутся с фигой в пустом кармане! Основная масса населения обнищает… И ты знаешь, я ему верю! Уже сейчас заметны предпосылки ко всему этому дерьму!

— Неужели ничего нельзя сделать, Степан Филиппович? — Я с надеждой посмотрел на майора. — Ведь его возможности… они…

— Он уже пытался, Сереж, — печально усмехнулся Зябликов. — Но его вмешательство в естественный ход вещей привели к еще большим потрясениям и жертвам! Ну, по крайней мере, он так рассказывал… Он… Он тоже человек, Сережа… в большей мере… несмотря на все свои возможности…

— Так что же делать, чтобы избежать всего этого? Он ведь знает, как все должно пойти…

— Мы тоже скоро узнаем, — намекнул мне Степан Филиппович, — тот компьютер… из будущего… Вадимыч сказал, что в ней мы найдем не только нужные тебе программы для записи и монтажа, но еще и информацию…

— А вы его забрали из отделения? — с надеждой спросил я.

— Конечно, — невозмутимо ответил Зябликов. — Нужно же тебе матчасть изучать. — Он поднялся и подошел к большому зеркалу, висевшему на одной из стен комнаты. — Тут хозяин себе тайничок оборудовал, — произнес он, — с силой надавливая на левый нижний угол деревянной рамы.

Что-то негромко