Шайтан Иван 5 - Эдуард Тен Страница 40

— Хайбула, становясь ханом, дает обет: принести мир, договориться с русскими о перемирии для начала хотя бы временном. И, самое главное, дать защиту мирному населению, которое признает его власть.

Такова была, вкратце, его политическая программа.

Хайбула прекрасно понимал какая реакция будет со стороны Абдулах-амина и что последует после этого. Если он устоит и выдержит первый удар, то тогда можно надеяться на реализацию своих замыслов. Ну а если нет…. Об этом он не хотел думать.

Хайбула ждал гонцов, посланных к Соргатлинскому тухуму и Гидатлинскому сообществу, южным аварцам. Его план заключался в объединении трёх равнинных селений. Сердцем этого союза должно было стать Картах, селение, избранное Хайбулой для своей ставки. Селение Картах, лежавшее в самом центре намеченных земель, представляло собой печальное зрелище. Дважды разграбленное отрядом Султана, чеченца, преданного мюрида Абдулах-амина, оно было основательно разорено. Многие жители покинули его, и селение практически перестало существовать. Лишь спустя несколько лет сюда вернулась горстка людей. Теперь они жили в постоянном страхе, ожидая нового набега непримиримых.

Однако место имело стратегические преимущества. Удобное расположение на небольшой возвышенности, которую с двух сторон огибали полноводные ручьи. Именно эти водные потоки когда-то и дали жизнь поселению. Среди уцелевших строений выделялась небольшая мечеть, в ней и проповедовал уважаемый хаджи Гамал Дибиров.

Хайбула не раз встречался с муллой. Их беседы были долгими и откровенными. Хаджи Гамал дал понять, что поддержит Хайбулу, но при одном условии, тот должен сдержать свои обещания и, самое главное, принести страждущим людям долгожданный мир.

Ещё, стратегически важное обстоятельство, это относительно близкое расположение Картаха от Русской линии. Немногим больше пятидесяти вёрст.

Гонцы прибыли, общее послание было такое. Делай что хочешь, к нам только не лезь со своими идеями. Вот и хорошо. Хайбула выступил в Картах. С момента последнего посещения ни чего не изменилось. Разместились на заранее выбранном месте. Разбили три шатра и оборудовали кухню. Хайбула разрешил желающим обосноваться в селении выбрать места и строить дома. По примеру Пластуновки, Хайбула решил контролировать строительство домов и не допускать хаотической застройки. В селении проживало сорок два семейства. Ни каких мастеров не было. Гасан после бурного обсуждение произвел разметку и приступит к возведению уборных. Планировалось для начала построить укреплённую усадьбу с двухметровой стеной и рвом. Старейшин в селении было двое. Мужчины сорока лет. Гасан подрядил на работы почти всех. За плату и кормёжку они с энтузиазмом принялись за возведение стены и дома. Сафар ведал денежными делами и всем хозяйством. Жизнь закипела. По совету Ивана, Хайбула закупил качественный инструментарий, лопаты, топоры, пилы, косы, что сильно облегчило работу. Все понимали необходимость возведения жилья и защитных укреплений до наступления дождей и холодов. Призыв и обращение Хайбулы к желающим жить под его рукой, обернулся маленьким ручейком людей. Через неделю появились две семьи, которые приехали со своим нехитрым скарбом на телегах. Потом ещё несколько. Приезжали просто посмотреть, на разведку. Помимо защиты было упомянуто о подъёмной, беспроцентной ссуде в пятнадцать рублей серебром, сроком на пять лет. Разведчики убедились, что Хайбула не обманывает и даёт подъёмные на обзаведение хозяйством. Постройки поднимались на глазах. Хайбула с увлечением строил своё ханство отбросив все сомнения и чёрные мысли. Весть о том, что Хайбула отошёл от священной войны, Джихада, и перешёл к мирной жизни, объявив себя ханом, моментально разнеслась по всему Дагестану. Многие сомневались и не особо доверяли слухам, но поступок воина, чьё имя гремело по всему Кавказу, сложил оружие газавата, буквально взорвал сознание многих горцев. Многолетняя война на истощение, заставила задуматься и переосмыслить своё отношение к неё. Это и покачнуло, казалось бы крепкую основу мюридизма и весь смысл борьбы Абдулах-амина и его сторонников. Тихие вестники Хайбулы, основательно подкованные идеологически, вели не спешные разговоры среди родственников, друзей, знакомых.

Борьба за веру? А кто её запрещает? Сколько мусульман живут под рукой русского царя, тысячи и ничего. Сколько фамилий аварцев, кабардинцев, чеченцев и других, приняли российское подданство и живут спокойно, состоят на службе в армии. Есть даже те, кто служит в конвое царя. Никто не запрещает им молиться по своему обряду и выполнять положенный намаз. Даже должность муллы есть в русской армии, и присягу мусульмане принимают на коране.

Теперь стали шептать: Может, Хайбула прав? Может, мир не предательство, а мудрость?

Священная война, пожиравшая детей гор, вдруг показалась многим бессмысленной. Хайбула знал, что Абдулах-амин объявит его предателем, вероотступником и собакой продавшейся русским. Обязательно постарается его устранить. Но даже его острый ум не мог представить, как сокрушительно подействует его шаг на всё движение мюридизма.

Соседние селения Гунчи и Аргалак особо не отреагировали, внешне, они присматривались. Весь Дагестан, от Сулака до Самура, замер в ожидании развязки противостояния Абдулах-амина и Хайбулы. В Готар, родовое селение Абдулах-амина, собрались предводители крупных отрядов, представители нескольких тухумов. Не было Андаланцев, Десенруховцев и представителя южных аварцев. Идеологическая машина фанатизма имамата, выпестованная годами, дала сбой. Трещины пошли по основе мюридизма. Сильно встревоженный имам не мог скрыть негодование, которое бушевало в его душе. Он не ожидал такого поступка от Хайбулы и, самое главное, он не мог понять, кто посеял смуту и сомнения в его голове. Кто толкнул его на противостояние с ним. Абдулах-амин собрался и глухим голосом начал свою речь.

— Все вы знаете, что совершил этот клятвопреступник, сын шакала, Хайбула, — сказал он, словно выплюнул. — Он, как чума, может заразить других правоверных своими лживыми речами, в которых он превзошёл самого Иблиса. Какой, сын осла, распустил слух, что я приказал убить его? Хайбула попрал жертвы мучеников! Плюнул на джихад политый кровью наших братьев. Поэтому, я, сейчас, при вашем свидетельстве, приказываю уничтожить его, как предателя и изменника. Мне принесли вести, что он ранее вывез свою семью из Турции. Значит он заранее готовил своё предательство. Да не останется сомнящихся в его предательстве. Абдулах-амин наклонился вперёд и его пылающее яростью глаза жгли каждого, кто осмеливался смотреть на него.

— Султан, поручаю это тебе. Остальные обязаны помочь ему. Ты должен наказать отступника так, чтобы другие помнили, какая судьба ждёт предателя.

Султан, предводитель трёх сотен мюридов, склонился, приложив правую руку к сердцу.

Хамид шел задумчивый к коновязи. Его нагнал Султан.

— Хамид, ты последний кто виделся с Хайбулой. Сколько у него воинов?

— Я не могу сказать точно, не больше пяти десятков. Может немного больше, с ним люди Лазиба.

— Ты со своими людьми будешь нужен мне. В поход