Москва и Московия - Сергей Александрович Калашников Страница 39

камня складывать. Слыхивала я, что секрет цемента римского мастера тутошние ведают. Каменные-то опоры не гниют. А желоб, если на него лиственницу пустить, поправления редко будет требовать. А так, смотри, – обратил я внимание гостя на карту, – сотня вёрст от Днепра до Перекопа. А уж далее можно и вдоль твоего рва и вала водоток пустить. Татары на него злиться станут, попытаются испортить, а ты их картечью. Так, глядишь, за годик-другой и остудишь самых рьяных-то.

– А на триста вёрст по берегу Гнилого моря воды в том акведуке достанет? – изобразил недоверие Голицын.

– Про это карты молчат, – сделал я Соньке задумчивое лицо. – Тут без обследования местности ничего не понять.

– И кто, спрашивается, будет такое обследование проводить? – продолжил допытываться канцлер.

– Слыхала я, будто инженер Столярова с приказчиком Дальновязовым нынче вдоль Койвы-реки брусовку через Камень тянут. Вот когда справятся, да я сама погляжу, что получилось у них, тогда и дам этой сладкой парочке рекомендацию.

– Совсем ты, Софи, от жизни отстала. По той брусовке уже три твоих колёсных корытца в Туру перекатили да грузы на тележках туда-сюда таскают. Правда, эти Столярова с Дальновязовым так и не ушли с работ и работников по-прежнему держат. Заставляют где камня подсыпать, где склон срыть поположе, шпалы менять, если не ладно сделаны, мосты укреплять. Какого-то локомотива ждут. Что это ещё за напасть такая?

– Телега с шарманкой, чтобы вагоны тянуть. Но мне из Котласа насчёт успешного завершения его испытаний пока не отписывали.

– Отпишут, не сомневайся. Бегает там уже телега и даже ломаться перестала.

Вот как оно, оказывается! Присматривают за нами. Ну и пусть их. А у нас тут очень интересный отчёт от Марфы. Оказывается, в своём пути к реке Белой она добралась только до Мурома, где тамошний смотрящий Степан уговорил девушку поменять маршрут.

Прибыл к нему боярин с просьбой срочно доставить его с отрядом на Яик по реке Самаре. Понятно же, что на наших судах это получится скорее всего. А поручение у человека спешное, отчего и просьба подкреплена как мольбами, так и угрозами. Ну и денежным вспомоществованием убедительного размера. В сложном положении оказался наш лодочного двора распорядитель. И время не терпит: некогда гонца ко мне посылать да ответа дожидаться.

К совету привлекли Консуэллу, поскольку она Софочке родная сестра. То есть если что – вступится. Так что решение о смене маршрута сестрицей моей было ратифицировано. Она, когда услышала, что река эта протекает где-то в башкирских землях, сразу сообразила, что ознакомиться с кухней этого народа сможет точно так же, как если бы отправилась в путешествие по реке Белой.

Зато Марфа удивилась. Для неё река Самара – приток Днепра. Откуда же ей было знать, что таких рек не одна! Она, когда обследовала с Фёклой Северский Донец, карты окрестных мест изучала придирчиво и про Днепровскую Самару в курсе. Да, Марфа прихватила нашу средненькую отсюда, с Кукуя, поскольку той тоже захотелось в новые места к новым людям: дочери наших матушки с батюшкой достаточно непоседливы. Вот просто видно по ним, что одним инструментом деланы на одной и той же оснастке.

Взвод охраны с баржи сопровождения частично высадился на Карачаровском лодочном дворе, поскольку в отряде нового «клиента» было около сотни оружных – нужно было освободить места. А потом и двинулись, пополнив запасы топлива в Нижнем Новгороде, куда для наших шарманок исправно доставляют нефть.

До города Самары добежали быстро, после чего принялись подниматься вверх по реке, тоже Самаре. А что делать, если рек с таким названием две, расположенных к тому же в близких широтах. Эта Самара, как и положено, сужалась и петляла до тех пор, пока оба проводника – назначенный нам царевной и взятый с собой боярином, – не указали на то, что мы добрались до волока.

И тут, едва приткнулись к берегу, налетели конные. Вымчались из-за купы кустов не меньше чем полусотней. Экипажи, хоть и невелики, на такую ситуацию тренированы, сразу скомандовали пассажирам оружным лезть обратно под прикрытие бортов, а передних всадников расстреляли почти в упор. Девять пар револьверов по шесть стволов – этого всей полусотне хватило, лошадки остались бегать с пустыми сёдлами. То есть Марфа про это более красочно написала: дым там, вопли, кровища ручьями, тела, бьющиеся в конвульсиях. И выпученные в изумлении глаза боярина.

Людишки его тоже прониклись величием момента и всласть пограбили убиенных, после чего переловили лошадей и предметно изучили содержание притороченного к сёдлам имущества. Наши в этом участия не принимали, их обязанность – почистить и перезарядить оружие, не прекращая при этом наблюдения. А только всё равно остаться в стороне у них не получилось. Снятые с тел ценности нашим ребятам под ноги и свалили: в неразберихе ведь не поймёшь, кто из речников какого из напавших завалил. Но добыча по нынешним обычаям – имущество победителя.

Лошадей трофейных Марфа глазом не моргнув даровала людям боярским вместе со сбруей и сёдлами. Также и одежду ценную, и утварь походную вместе с оружием: наше лучше, да и не надобна в дороге лишняя обуза. Монеты поделила меж своих, а несколько блестяшек с камушками отложила для хозяюшки.

Пассажиры осмотрели окрестности, разведали дорогу и дружно перетащили лодки в другую речушку – тут километра три-четыре было расстояния, если на глазок. Но, похоже, волоком этим не первый раз пользуются: тропа утоптанная.

Дальше по речушкам вышли в реку побольше. Оказывается, это Яик, как нынче именуют Урал. Вот по нему и дошли до Яицкого городка, вокруг которого селятся как раз яицкие казаки, среди которых немало башкир. Половина оружных ехали по берегу верхами, они и доложили, что крепость нынче в осаде, но пока держится.

Баржи же высаживать оставшихся стрелков не стали, а, курсируя вдоль раскинутых шатров, позволили воинам из-под защиты деревянной брони безнаказанно расстреливать хоть конных, хоть пеших, которые отвечали преимущественно из луков. Артиллерию и револьверы речники пускали в ход, только если до них пытались добраться на лодках или вплавь. Вплавь, кстати, пускались на лошадях, но не верхом, а вцепившись в седло. А артиллерией нарекли казнозарядные дюймовые фальконеты: продырявить лодку их мощи хватало.

Тянулось это четыре дня, ночи между которыми баржи проводили на якорях подальше от берега, насколько это было возможно. Да и от крепости удалялись, чтобы не мозолить глаза. Потом всё вдруг рассосалось: недружелюбные конные уехали. А наши высадили в видимости городка оставшихся людей боярских да и ушли вниз по течению.

Начиная с этого места в отчёте появились координаты пройденных пунктов и