Невестам положено плакать - Александра Довгулёва Страница 38

которые всегда покрыты снегом. Только самое удивительное, Гленна, что даже там, где зимы кажутся бесконечными, а лето напоминает позднюю осень, тоже наступает весна. Смотришь вниз на залитую солнцем долину и понимаешь: всё жёлтое от цветущего утёсника, а шапки нетающих снегов ярко-розовые, точно губы смущённой девы. Тогда понимаешь так ясно: этот мир удивителен. Какие бы злодейства ни чинили в нём люди и нелюди, какая бы слепота не напала на сынов земли погрязших в насущном труде или войнах, мир остаётся невыразимо прекрасным. Можно этого не замечать или, напротив, как мы сейчас, посмотреть с почтением и пониманием. Мир красив сам по себе, потому, что так задуман. В этом его великое благословение.

— Твои речи не хуже слов филидов, — сказала Гленна.

Ей ещё чётче представился меч заточённый в камне, а пото склоны самых высоких гор, розовых от утреннего солнца. Гленне показалось, что они стали с Борсом в этот миг ближе, чем во все прочие. Даже ближе, чем тогда, когда он обнимал её.

На сухом дереве чуть дальше по дороге сидела ворона. Она была на диво крупкой и наблюдала за путниками своими внимательными глазами всё это время. Будто стремясь подтвердить слова Гленны, она громко каркнула, заставив девушку вздрогнуть, а Пурку глухо зарычать.

— Фу, Пурка, не тронь, — велел Борс.

Он достал кусочек сухого хлеба, один из немногих, что у них остался и бросил птице. Та удивительно ловко поймала его и полетела прочь. Тёмные крылья разрубили солнечный луч, роняя густую тень на камни, среди которых вовсе не было волшебного меча.

— Пойдём, — сказал Борс ласково, — я знаю, что ты устала, но здесь нельзя надолго останавливаться: кто знает, кому вздумается ехать этим путём.

Они прошли совсем немного прежде, чем Гленна поняла: это место кажется ей знакомым. С каждым шагом это ощущение нарастало и усиливалось. Если в начале ей удавалось уговорить себя, что она не могла бывать здесь прежде, то когда дорога пошла вниз по склону, петляя меж островков цветущих колокольчиков и редких деревьев, она начала понимать.

Они вновь вышли к морю и Гленна уверилась: она была здесь. Совсем недавно, если так подумать, весной, когда начали по морю ходить корабли, не боясь штормов и блуждающих льдин. Ей негоже было глядеть по сторонам, потому что тогда её главной заботой была госпожа, принцесса, которой на свете теперь не было. Потому, Гленна и не узнала место сразу.

Это была та самая бухта, где Онору встречали люди короля. Именно здесь Онора, подобная небесной фее, ступила лёгкой ногой на застеленный полотном берег. Здесь они обе впервые вдохнули воздух страны, которая не стала им новой Родиной. Гленна вспомнила, как слёзы грозили политься из её глаз, когда она роптала на богов за то, что те погрузили родную Ирландию в дымку и лишили её возможности в последний раз взглянуть на землю, которую девушка считала домом каждый миг своего бытия.

Теперь, удивительно, но облака отступили от морского берега, обнажая голубую гладь небес и тонкую тёмную полоску по ту сторону тихонько рокочущей воды.

Она молила о том, чтобы взглянуть на Ирландию ещё раз. Боги, как выяснилось, услышали её зов, но исполнили всё по-своему.

Больше ей не хотелось плакать. Земле англичан и без того досталось много ирландских слёз и крови.

* * *

— Тебе не кажется, что это слишком опасно: замок Тибальда совсем близко.

— Везде опасно, а тебя будут искать там, где видели в последний раз. Это слишком далеко отсюда. К тому, хочу тебя обрадовать: лес, через который мы сюда прошли считается непроходимым. Если честно, я сам дважды потерялся по пути, просто не говорил тебе, чтобы не пугать.

— Хочешь сказать, что всё, что произошло с нами за последние дни — это случайность?

Борс нахмурился.

— Вовсе нет. Мы бежали, пытались скрыться и скрылись. Потом попали в беду, выпутались из неё. Если ты думала, что я всеведующий — нет, ты не права. Я просто искал убежище и нашёл римское святилище, которое прежде находили лишь барсуки да лисы.

Гленна покачала головой. Когда Борс говорил об этом, всё казалось проще, чем было на самом деле.

Она наблюдала за людьми, снаряжающими рыбацкую лодку. Борс настоял, чтобы она накинула пуховую шаль, изрядно поносившуюся за время пути, поверх голубого бархата плаща. Правда тот изведал столько горестей, что не нуждался в сокрытии: мало кто издали распознал бы в нём некогда роскошную ткань, достойную королевы Англии.

«Тебе так хочется стать королевой, красавица.» Слова Тибальда вспыхнули в сознании неожиданно, помимо её воли. По спине побежали мурашки. По какой-то причине Онора верила, что однажды отправится к этому берегу и станет королевой. Она и умерла королевой, хоть царствовать ей не довелось.

Гленна поёжилась.

— Ты устала, — в который раз за минувшие часы заметил Борс, — а ещё у тебя платье отсырело.

Гленна оправила полы одежд, будто бы от этого слова Борса могли перестать быть правдой.

— Я всё равно решения своего не изменю, — тихо сказала она.

— Я считаю, что остановиться на ночлег за пределами поселения, а не в харчевне и правда безопаснее, сам предложил тебе это, — сказал Борс, — отговаривать не буду.

И в тоне его, и на лице читались сомнения. Гленна понимала, что если они и впрямь остановятся в людном месте, всё может обернуться даже хуже, чем прежде. Однажды им удалось бежать на украденной лошади прежде, чем кто-то опознал в Гленне мятежницу. В этот раз могло и не повезти. К тому же, их всё-таки выследили… Как так вышло, что они преодолели столько опасностей?

— Всё-таки, тебе не мешало бы поспать в тепле, — мрачно заметил Борс.

Гленна старательно подавляла зарождавшийся под рёбрами кашель, но, похоже, Борс всё равно заметил. Она была крепче многих женщин, редко болела, справится и теперь.

— Ночь не так уж и холодна, — сказала она.

Некоторые торговцы и впрямь ночевали неподалёку от околицы. Отсюда часто уходили гружёные корабли, чтобы пристать к противоположному берегу, но, куда чаще, они начинали и заканчивали свой путь в Англии. Море, если уж оно не было в дурном настроении, было куда надёжнее и быстрее дорог, а корабль, речной конь, был выносливее живых лошадей.

— Всё-таки стоит попроситься на постой к одному из местных рыбаков, — сказал Борс, — хоть какая-то крыша над головой. Если дождь опять пойдёт?

Гленне не по нраву была эта затея. Ей хотелось держаться подальше от людей. Она ругала себя за слабость, но это не меняло того, что девушку покинуло чувство безопасности сразу