Телохранитель Генсека. Том 1 - Петр Алмазный Страница 38

Я сразу же приступил к выполнению своих обязанностей. Дом, где предстояло отдыхать Генсеку, оказался самым простым. Двухэтажный, соединенный переходом со служебным домиком. Следить за безопасностью тут было удобнее, чем на даче в Заречье. Все находилось рядом: и кухня, и комнаты обслуги над ней. Гостевой домик и помещения, в которых жили помощники, тоже в пределах видимости — до них от главного строения рукой подать.

Я проверил посты. Внешняя охрана расположилась в комплексе задний чуть выше, в горах. Сверху дача Генсека просматривалась, как на ладони. На побережье находились еще два домика. В одном устроился Александров-Агентов со своими референтами. Во втором хозяйничал Русаков и его команда.

Итак, поскольку все в порядке и готово к приезду первого лица государства, мне осталось только проверить насколько теплая в море водичка.

Захватив полотенце, я отправился на пляж. До него было метров сто от крыльца. Дошел до небольшой пристани, у которой легко покачивались на волнах два катера. Спасатели — сегодня дежурили двое — сидели на причале и резались в карты. Увидев меня, смутились, но я успокаивающе махнул им рукой. Пока ещё можно расслабиться, настоящая работа начнется завтра.

— Как водичка? — спросил я.

— Отлично! — ответили мне. — Всё как любит Леонид Ильич! Пляж очищен от мусора, ни стеклышка. Дно водолазы тоже проверили.

Я разделся, бросил одежду на скамью возле ряда зонтиков и шезлонгов. Прошел на мостки и нырнул. Вода была теплой, прогретой за день. На море стояла тишь, ни одной волны. Прогноз погоды на ближайшее время тоже обещали отличный. Надеюсь, синоптики не ошибаются.

Искупавшись, вернулся в дом. Скорее для собственного спокойствия связался с пограничниками. Те подтвердили, что катера уже патрулируют акваторию, и что во время отдыха комар не проскочит в эти воды.

В соседней со мной комнате разместятся два моих заместителя, чтобы нести службу круглосуточно. Но они прилетят вместе с Леонидом Ильичом. В полете его будут сопровождать также Рябенко и Солдатов. И, разумеется, медперсонал. Насколько я знал, Алевтина тоже скоро появится в Пицунде. Солдатов сообщил мне об этом еще в Заречье.

На следующий день прямо с утра я отправился обратно в Адлер. Нужно было встретить наших.

Ехал и любовался природой. Все-таки есть в горах что-то дикое, и горный пейзаж сразу настраивает на приключения. Сейчас бы забыть обо всем, закинуть рюкзак за спину и вверх, до самой вершины. Чтобы встать близко к облакам и окинуть взглядом все сразу: и маленькие коробочки домов внизу, и нитки дорог с букашками-автомобилями, и бескрайнее море, сливающееся с небом. Хотя какие приключения у телохранителя? Я ведь сюда не отдыхать приехал, а работать.

В Адлер приехал заранее, за полчаса до прибытия гостей.

Самолет Генсека благополучно приземлился. Леонид Ильич поздоровался с встречающими его первыми лицами Краснодарского края, но беседовать не стал, сразу сел в машину. Солдатов и Рябенко сопровождали Генсека, я поехал за ними следом. Замыкали кортеж милицейские машины с мигалками.

Брежнев, не смотря на все уговоры генерала Рябенко, сам сел за руль. Гнать на горном серпантине не станет ни один молодой водитель. Но Брежнев был очень хорошим водителем. Еще бы, чтобы выжить на войне, ведя автомобиль под бомбами, уворачиваясь от взрывов, надо быть асом!

Все в команде Брежнева давно привыкли к его бешеной езде. Пожалуй, плохо перенесла поездку только Алевтина. Она ехала в третьей машине, вместе с личным врачом Брежнева — Михаилом Косаревым. Когда кортеж остановился у главного дома на даче в Пицунде, Алевтина выскочила из «Волги» и, зажимая рот ладонью, метнулась за зеленую изгородь. Слабый вестибулярный аппарат, укачало в дороге. Я бы и хотел ей помочь, но у меня другие обязанности. Проводил Леонида Ильича до его апартаментов и остался ждать возле дверей.

Генсек вышел через полчаса.

— Ну что, Володя, проверим море?

— А как же завтрак? — напомнил ему.

— Потом, все потом, — отмахнулся Брежнев. — В самолете перекусили, а поплавать полезно. Аппетит лучше будет.

Мы вышли из дома и направились к катерам. Матрос помог Леониду Ильичу подняться на катер.

— Эх, хорошо! Ну что, поплыли, Володя? — сказал Леонид Ильич, устраиваясь на передней скамье. Я сел рядом. Сзади сидели два матроса, они же спасатели. В случае неполадок с мотором они могли грести веслами. У руля стоял ещё один моряк.

— Подождите! — От дома к нам бежал Косарев с медицинским чемоданчиком. — А давление измерить? А лекарства? — кричал он, размахивая руками.

— Никуда без этого Айболита, — хмыкнул Леонид Ильич и скомандовал матросу:

— Что стоишь, заводись!

Тот не посмел ослушаться. Заурчал мотор, и я сочувственно посмотрел на врача. Михаил Косарев растерянно стоял на берегу. Интересно, сообразит или нет воспользоваться вторым катером? Сообразил. Скоро второй катер плыл за нами, выдерживая небольшую дистанцию.

Отплыв от берега с километр, Брежнев приказал остановиться и нырнул в воду.

Я последовал за ним.

Плыл Леонид Ильич уверенно, в хорошем темпе. Поначалу я просто плыл рядом, не мешая ему. Но скоро он доплыл до конца фарватера. Я попросил вернуться, но Леонид Ильич только рассмеялся. Он немного отдохнул, держась за борт катера и поплыл дальше.

Синоптики, как всегда у них это случается, ошиблись с прогнозом. Ветер подул неожиданно, с берега. Дрейфовое течение сильно сносило нас в сторону.

— Леонид Ильич, — прокричал с катера Косарев, — поднимайтесь на борт!

Но Брежнев будто не слышал, он упрямо плыл вперед. Нас понесло течением вдоль берега. Территория госдачи осталась далеко позади. Мы миновали пляж соседнего профсоюзного санатория. Доплыв до косы, закрывающей проход в открытое море, выбрались на нее. Присев на песок, Брежнев посмотрел на меня и серьезно сказал:

— А вот теперь, Володя, поговорим без лишних ушей. Что ты думаешь о документах, которые тебе передал Русаков? Ты ознакомился с ними?

— Да, Леонид Ильич, — ответил я, помогая Генсеку подняться на ноги.

— И что ты думаешь?

— Я думаю, что гильотина не лучшее средство для борьбы с перхотью, — усмехнулся я и тут же спросил: — А вы, Леонид Ильич, сами что думаете?

— А я, Володя, думаю, что меня пытаются