Тренировочный День 5 - Виталий Хонихоев Страница 37

так же потеют, у них сбивается дыхание, они совершают ошибки, ходят в туалет, они — обычные девушки, живущие в Колокамске, просто играющие за команду соперников. Вот только убедить себя в этом было не так легко, потому что Юля Синицына, которая сидит рядом с тобой за столом или Лиля Бергштейн, которая проворачивает очередную шалость — это одно, к этому она уже начала привыкать. Но когда они выходят на площадку и начинают играть всерьез, то вместо обычно отстраненной и холодной Юли, вместо веселой и странноватой Лили на покрытие площадки ступают Черная Птица и Железный Кайзер. Когда они играют в паре — у них попросту нет слабых мест. Железным катком они вминают в пол всех, кто осмелится противостоять им, любой мяч на их стороне сразу же перехватывается, обрабатывается и выстреливает на другую сторону площадки, да не просто так. А в самое неудобное место, под самым неудобным для принятия углом, практически с любым спином и скоростью.

И за все время что Айгуля играла в команде «Колокамского Металлурга» ее антагонистом, ее архиврагом была именно Черная Птица, которая разгромила ее в первый же год, проехалась по ее самолюбию и самооценке, вдребезги растоптав имеющиеся иллюзии о том, что она играет хоть сколько-нибудь хорошо…

Айгуля прикусывает губу, вспоминая этот эпизод своей жизни, как после матча они выстроились в шеренгу и обменивались рукопожатиями и как Синицына даже не взглянула на нее, протянув свою руку. Она как сейчас помнит холод этого рукопожатия… как будто к полированному металлу прикоснулась. И после того матча она навсегда запомнила блеск металла в глазах у Черной Птицы, холодные и сильные пальцы, которые стиснули ее ладонь… она сглотнула.

Холодная ладонь опустилась на ее плечо и она — вздрогнула. Отшатнулась в сторону, резко обернулась, опрокидываясь на уже застеленную кровать.

— Что с тобой? — с легкой долей озабоченности в голосе спрашивает ее соседка по номеру: — все в порядке? Может к врачу сходим?

— Н-нет! — говорит Айгуля, мысленно ругая себя за то, что вот так отреагировала. С другой стороны — а как иначе⁈ Она с самого начала этого дурацкого жребия знала что рука Виктора вытянет из соломенной шляпы ее имя вместе с именем ее заклятого архиврага. Конечно же она разделила номер с Черной Птицей!

— Твое здоровье — это не только твоя ответственность. — говорит Юля Синицына, наклоняясь вперед и Айгуля — невольно отворачивается чуть в сторону.

— Здоровье каждого игрока — это дело всей команды. — продолжает Синицына, не обращая внимания на то, что Айгуля отталкивается ногами и забивается в угол кровати: — потому что если ты не можешь играть на площадке из-за состояния здоровья — ты подведешь всех. Один за всех и все за одного. Я не напрашивалась в ваш зоопарк, но коль скоро мы все тут в одной лодке, то будь добра следить за своим здоровьем. А то ты нервная какая-то…

— Я… — Айгуля сглатывает. Думает о том, что ей нужно сохранить хорошие отношения с Синицыной и что сейчас не время прошлые обиды ворошить, что сейчас они в одной команде и разборки внутри команды — это не то, что они себе позволить могут. Это вон Машка Волокитина все время всех задирает и бедную Наташку Маркову за газировкой гоняет… а она не такая.

— Извини. — говорит она наконец: — я… обязательно покажусь врачу. — не может же она сказать, что само присутствие этой Синицыной рядом ее корежит.

— Хорошо. — кивает эта Синицына и давление исчезает, а она сама — отступает от кровати на пару шагов: — давай умывайся, скоро завтрак.

— Ага. — Айгуля смотрит как ее соседка перекидывает через шею белое махровое полотенце и берет с собой несессер с умывальными принадлежностями. На Юле Синицыной короткие красные шортики и белая футболка, под которой совершенно отчетливо угадывается отсутствие бюстгальтера. Ну конечно, кого ей тут стесняться… сейчас если со стороны на нее взглянуть — обычная девушка. Даже и не красивая, если без очков и косметики. Симпатичная, миловидная, но не более.

Айгуля колеблется. Она вдруг вспоминает свой разговор с Машей Волокитиной, еще в первый раз, когда она — заступилась за Наташку Маркову, дескать чего ты тут дедовщину развела, пусть ты капитан команды, но не по-комсомольски вот так со своими товарищами поступать! «Маркова, ты седьмая на скамейке запасных, сгоняй за газировкой!». Это между прочим — обидно. Но Маша только усмехнулась и сказала, чтобы она не в свое дело не лезла и заткнулась. А еще что Наташе Марковой так полезно, если бы с ней тут все носились как с писаной торбой, говоря только комплименты — так она бы расклеилась и себя жалеть начала. А ее в тонусе держать полезно. И всех вас. А самое важное тут — не держать ничего в себе, Салчакова, мы тут одна команда и если кто-то будет в себе обидки держать, то до добра это не доведет, понимаешь? Я говорю всем что я думаю, все говорят что они думают и мы с эти уж как-нибудь разберемся, потому что мы — одна команда. Это как семья, Салчакова, все семьи счастливы одинаково, а несчастны — каждая по-своему. Я не хочу жить в несчастной семье и если ты сейчас думаешь, что я тут эту философию развела только для того, чтобы продолжать подзатыльники раздавать… то ты права. Подойди-ка сюда, умненькая ты наша… получай. Носи этот подзатыльник с гордостью, Салчакова, но если вдруг потеряешь — не стесняйся, подходи, я тебе еще выпишу, у меня их много…

Тогда Айгуля даже обиделась немного, но потом поняла, что Маша все делает правильно — не держит в себе ничего, что могло бы омрачить отношения между девчатами в команде.

Она сглотнула, глядя на то, как Юля Синицына — наклоняется и копается в своем чемодане. Она до сих пор так и не простила ее. И… разве этому ее учила Волокитина? Нужно высказаться… или нет? Если она сейчас выскажет все свои претензии к Черной Птице — смогут ли они потом играть вместе? Это слишком ответственный матч, слишком ответственный и…

Она вдруг вспоминает этого раздражающего Витьку, который ничего серьезно не воспринимал и его анекдот про пчел. И пчелы тоже херня — вот какая мораль. Нет ничего серьезного в мире и в жизни, а если она не выскажется, то будет потом жалеть всю оставшуюся жизнь. Что