Башня времен. Заброска в советское детство - Анджей Б. Страница 36

И эти мысли промелькнули в Жекиной голове, и толку от них тоже было немного.

Вор Велосипедов всё так же надвигался, и осмысленности в его взгляде не прибавилось. Душить Жеку и отрывать ему голову прямо здесь он, судя по всему, передумал, но бежать за великом явно не собирался. Висел над крышами узкий серп луны, застыли над заборами любопытные головы, в кустах шуршали кошки или собаки, а может, были то ежи. Где-то далеко проехали на мотоцикле. Позади — Жека оглянулся на миг посмотреть, какой-то дедок в старом пиджаке укладывал ветки в большую кучу, видимо, для костра, рядом сновали в темноте детские фигурки.

Что ещё, подумал Жека, какие соображения могли здесь помочь?

Кто такие цыгане? Потомки каких-то прикочевавших из Индии народностей. Но не это важно. А важно то, что… Жека почувствовал, что верная мысль рядом, и оттолкнул протянувшуюся лохматую руку даже в некотором как бы раздражении — да не отвлекай, мол. Идея вертелась совсем близко, но её ещё нужно было ухватить. Кто такие цыгане по своей сути? Здесь, в этих местах, как, собственно, и во всех других, они, что называется, национальное меньшинство. Селятся отдельно и репутацию имеют не самую положительную. Их не любят и побаиваются.

Их побаиваются…

Тут Жека почувствовал, что идея наконец им уловлена и осознана. Идея то была неоднозначная, жёсткая на ощупь и горьковатая на вкус. Нехорошая это была идея, некрасивая. Можно даже сказать, с душком. Но сейчас только такая и могла здесь помочь.

Они — меньшинство, но их же и побаиваются.

Надо сделать так, чтобы сегодня боялись здесь они.

Глава 14

Надо было заставить противника испугаться.

И сделать это в теперешнем Жекином положении можно было только словами.

— Тихо! — выкрикнул Жека, в который раз уворачиваясь от хватающей его руки. — Сюда придут люди.

— Чего? — приостановился Вор Велосипедов, удивлённый неожиданным поворотом их, если это можно было так назвать, разговора.

Жека отступил на полшага и уперся подошвой в большой камень. Позади шевельнулась узкая заросль бурьянов, дальше отступать было некуда. А за этими бурьянами кто-то чиркнул спичкой, и на полянке перед соседним двором затрещало, разгораясь, пламя костра. Огонь взметнулся высоко, радостно запищали дети. Ноздри тронул терпкий запах дыма. Всё вокруг осветилось красным огненным светом и стало другим.

— Если я не вернусь через полчаса, — стал объяснять Жека, — мой друг побежит домой и всё расскажет. Дядь, ты представляешь, что начнётся, когда там узнают, что вы похитили и прячете здесь ребёнка? А? Мало никому не покажется, и никакая милиция не сможет это остановить… — Жека развёл руками. — Оно вам надо? Из-за какого-то, блин, велосипеда.

Вор Велосипедов приоткрыл рот и заморгал. В глазах на секунду промелькнула осмысленность. Но реакция оказалась не совсем такой, на которую рассчитывал Жека. Вернее, совсем не такой.

— Ты меня, что ли, пугать вздумал, сопля! — вылетел изо рта цыганского человека сдавленный злой стон.

Вор Велосипедов кинулся на Жеку, хватая за плечо или за горло — и таки схватил. Жека извернулся и впился зубами во вражескую руку. На зубах захрустели волосы, ощущение было самое мерзкое. Тут же в ухе вспышкой разнеслась боль — это прилетел подзатыльник. Жека дёрнулся изо всех сил, вырвался и упал, не удержавшись, на землю.

Прикрывая руками голову, Жека откатился от противника и уткнулся во всё те же бурьяны. Кажется, его уже не хватали. Более того, по щебёнке шуршали ноги, и их было больше чем две. В общение Жеки и Вора Велосипедова вмешался кто-то третий.

И третий этот, увидел Жека, был таскавший ветки и запаливший костёр дедок в пиджаке.

— Та-ра-ра-ра-ра, — говорил он Вору Велосипедову что-то энергичное на непонятном Жеке языке.

— Та-ра-ра! Та-ра-ра! — огрызался Вор Велосипедов.

Под пиджаком у дедка белела майка, ниже были видавшие виды спортивные штаны и какие-то совсем нелепые тапки. Сейчас любой заступник был в тему, но от персонажа настолько бомжеватого слишком многого ждать не приходилось, и Жека, не успев обнадёжиться, тут же приуныл.

— Та-ра-ра… Жигули… — объяснял между тем ситуацию Вор Велосипедов, размахивая руками. — Та-ра-ра… Велосипед…

Дедок что-то коротко ответил и взглянул на Жеку, и внезапно Жека дедка узнал. Это он выглядывал к ним с Воробьём сквозь ворота из двора высокого дома и рассказывал, что «барона уехал». Теперь вот он оказался здесь.

Жека поднялся, и дедок шагнул к нему. Он всмотрелся Жеке в лицо, чуть нахмурился.

— Ты зачем машина угонял?

— Пусть велосипед вернёт, — сказал Жека, — тогда пригоню обратно.

Дедок продолжал глядеть Жеке в лицо, и вглядывался он так довольно долго. Иногда, на секунду, взгляд его перемещался Жеке за спину, на костёр. Жека тоже оборачивался и взглядывал туда. Там полыхало, потрескивало, в небо улетали гроздья искр. В общем, горело знатно.

— Хорошо горит, — сказал Жека.

Дедок на мгновение вгляделся в Жеку ещё пристальней, взгляд его как будто прошёл Жеке насквозь через глаза и шкарябнул изнутри затылочную кость черепа. Потом дедок повернулся к Вору Велосипедову и снова стал ему что-то говорить. На этот раз длинное «та-ра-ра-ра-ра» было ещё более энергичным. В этом потоке Жеке расслышались «велосипед» и ещё несколько знакомых слов, которые при детях обычно не говорят. После каждого такого слова Вор Велосипедов вздрагивал, как будто его били по лицу, и становился всё унылее.

В конце концов Вор Велосипедов буркнул себе под нос совсем короткое «та-ра-ра» и поплёлся во двор. А дедок, мельком взглянув на Жеку, отправился к костру. Он подбросил туда сухих малиновых стеблей, и огонь, пыхнув дымом, деловито захрустел ими, поплёвывая в темноту искрами. Цыганские вертлявые пацаны скакали вокруг и рисовали в воздухе хворостинами с красными тлеющими огоньками неизвестные знаки.

Скоро из своей калитки показался Вор Велосипедов. Он хмуро вёл за руль воробьёвский велик и на Жеку не смотрел. Жека тоже не смотрел на цыганского человека, он смотрел на велосипед, этот баснословный аппарат с меховой рамой, двумя багажниками, кисточками на руле и остальными прибамбасами. Господи,