Россия будущего: Альтушка по талону каждому гражданину - Виктор Крыс Страница 36

— Понятия не имею. И что вам сообщила полная проверка?

— Что ты чист, тебя не за что осудить. Ты ничего плохого не совершил, просто гражданин, каких миллионы, — вздохнул мужчина и подвинул мне папку. — Вот, читай, все что есть на тебя, и давай уже подписывай соглашение на помощь государству в исключительных случаях как незаменимый агент-эспер. Без этого тебе не выйти.

— Я там в камере постель не заправил, а под подушкой корочка хлеба на ночь лежит. Если попадешь в мою камеру — погрызи, кормят тут не очень.

— Ну, погрызу значит, вечером, — невесело ухмыльнулся мужчина. — Ознакомься со своим личным делом и тем, что мы нарыли на тебя. Я обязан тебе его дать на прочтение как гражданину.

— Ну, давай посмотрим, — улыбнулся я. — А потом почитаем, что вы там написали в договоре на мое рабство.

А почитать было что, в моем деле описывалось то, как я появился тут, но новой информации почти не добавилось. Перевернули весь многомиллионный город, но ничего не нашли. Ищут теперь таких же как я эсперов по всей стране, ищут моих клонов, которые могут быть. Но, как бы они ни старались, найти ничего не могут.

Также проверили тот мой первый боевой выход, когда убили Сенатора, искали зацепки, что могли указать на то, что я двойной агент. Искали хоть что-то, за что меня можно было посадить, но за неделю не нашли ничего. И настала пора меня отпустить.

Иннокентий меня не сдал, а написанное и незаконченное полное досье, хранящееся в сейфе его квартиры в комплексе зданий КГБ, никто не осмелился тронуть. Доступа у них соответствующего нет. Лишь краткое досье им доступно, которое он написал в нашу первую встречу.

Все полные досье хранятся в сейфе, а там тысячи дел, так что сейф открывать нельзя, даже Кеша мог его лишь дополнять листами, которые он передавал сейфу. Открыть же сейф могло лишь ограниченное число людей.

Та ситуация, которая образовалась, была странной, мы с Кешей выполнили невозможное задание и нас, по идее, должны отпустить. А система на свободу не заточена, систему корежит, она думает что мы предатели, она не может отпустить нас просто так на свободу.

— Никто и никогда так просто из системы не уходит, — улыбнулся я безымянному, как и я, лысоватому человеку в сером, слегка потертом пиджаке. — Вы отвратительно сработали, нет ни совпадений по геному, ни ближайших родственников.

— Вы более чем правы, но мы старались. Вы словно появились из ниоткуда, а с такими мы еще не работали. Вы бы сильно упростили нам задачу, если бы больше рассказали о себе, — развел руками мужчина в сером пиджаке. — Придется вас отпустить, нет оснований на ваше дальнейшее содержание здесь.

— Система к подобному не готова. Свобода, ха, как я мог в это поверить? — рассмеялся я. — Свобода мне обещана, да, гнида? Но система сопротивляется?

— Из КГБ не уходят, это закон. Ты третий за последнее столетие, Иннокентий второй, — ответил мне оскалом на оскал мужчина в сером пиджаке.

— И кто был первым?

— Тамара, если Путина не считать, — посмотрел проникновенно на меня мужчина. — Ты можешь думать что ушел, но система не отпустит.

— И почему я даже не удивлён? — рассмеялся я. — Ну, зато я третий после бога, ха-ха!

Мужчина даже не улыбнулся, он все так же пронзительно смотрел на меня.

— Давай сюда договор, почитаю.

— Может, не будешь наставать о нашем наказании? — поднял бровь мужчина. — Всё же до самого интересного у нас не дошло, вскрыть тебя нам не дали.

— А вы как считаете, вы заслуживаете наказания?

— Да, — ответил мужчина, положил около меня ручку рядом с контрактом, после чего встал из-за стола и вышел из камеры.

Контракт, ничего особенного, обязанности перед Россией, обязанности перед конторой, а вот право выбора есть у меня.

— Право на отказ, право на жизнь, право на свободу, мнение и выбор,улыбнулся я всего лишь первому листу договора. — Ну и где тут подписывать?

Моя подпись была истинной, мое имя зашифровано в росчерке простой синей ручки.

Как только я поставил свою подпись в дверь позади меня постучали, а затем она открылась, и в дверном проеме показался улыбающийся незнакомый мужчина, человек, кажется. Поздравил меня с освобождением и повел по изменившимся коридорам, они почему-то оказались не такими гнетущими. Как я не старался, я так и не понял направления, куда меня вели, и никак не мог запомнить дорогу к своей камере. Чертовщина какая-то. Мне даже вещи не вернули, так и выставили наружу в робе.

Что такое выйти из тюрьмы? Это когда свет становится ярче, воздух чище и тишина не такая зловещая. Словно мир улыбается тебе, а тебе страшно и хочется обратно в камеру.

И вот я уже стою на крыльце тюрьмы и ошарашено смотрю на то, как метров в десяти от меня стоит такой же потерянный Иннокентий. В точно такой же, как и я, робе, ошарашенно смотря вокруг.

— Подписал? — спросил я.

— Да, — кивнул Кеша. — Ну что, пошли?

— Куда?

— Ну, не знаю, — повел плечами Иннокентий. — Меня уволили.

— Не понял?

— И я не понял, меня официально уведомили что меня уволили, а затем я заключил контракт о обязанности помочь родине, — вновь пожал плечами чтец мозгов. — Ну и вывели сюда.

— И я тоже.

— Тоже уволен?

— Кеша! Меня как раба никто не спрашивал, меня отпустили и это главное.

— И что будем делать?

— Пошли в кафе поедим, что нам еще делать? По ходу разберемся, — пошел вперед я, — Вон там, смотри, кажись есть что-то вкусное, а на пустой желудок разговаривать нет смысла. Тебе самому тюремная баланда как?

— Баланда? Это песни какие-то? — нахмурился Кеша.

— Пошли уже, — махнул я рукой и уверенно зашагал по ухоженному тротуару. В последний раз взглянул на статую черного дельфина и мне стало немного страшно.

Так вот почему так тихо было в тюрьме, в стране, где действует смертная казнь, тюрьмы для пожизненного содержания пустые. Я мог отсюда никогда не выйти. Либо тут такой