Олегархат им. тов. Сталина - Квинтус Номен Страница 35

у меня неверных сведений просто нет. И я уже этой весной собираюсь в уезде Яндок крестьянам предоставить техническую возможность получать на своих личных участках такие повышенные урожаи. Но тут фокус в том, что в колхозах это проделать невозможно: для этого нужно вложить очень много ручного труда. То есть пока невозможно, и мы в СССР все же планируем такой труд максимально механизировать, но быстро этого не проделать. И тем более это не получится сделать здесь, в Корее: для работы со всеми механизмами требуется дать крестьянину очень хорошее образование, обучить его работе с довольно непростой техникой — но у вас на это сейчас времени нет.

— Я не заметил в трудах товарища Сталина…

— А я — заметила. И именно поэтому…

— Спасибо, я понял. И, пожалуй, не буду возражать против открытия — в порядке эксперимента — сиджана в Сунчхоне.

Вообще-то я хотела ему сказать, что поэтому я и занимаю должность зампреда Совмина, но он, похоже, понял несколько иначе. Однако идею превратить нелегальные рынки «чанмаданы» в легальные «сиджаны» он не поддержал и согласился провести «эксперимент» исключительно из уважения к товарищу Сталину. Который — в чем Ким Ирсен был уверен абсолютно — «знал, кого выбирать»…

Ну да ничего, через год он и сам поймет, что для страны выгоднее рыночную торговлю не просто разрешить, но и поддерживать всячески: все же болваном, зацикленным на марксистских догмах, он точно не был. А в том, что «результат будет», я была совершенно уверена. И не потому что я была «самой умной», а потому что знала, как оно произошло в довольно далеком будущем. И про дикий голод девяносто девятого я знала, а еще я знала про случившуюся после него «картофельную революцию» — так что у меня еще до того, как я в Корею приехала, были вполне готовые планы. В «мировом масштабе» готовые, а на месте я всего лишь притирала эти планы к суровой реальности. Но мне было очень важно сделать КНДР сытой и довольной страной. Лично мне это было очень важно, а уж насколько важно это было для Советского Союза, и представить было трудно. Точнее, представить это было невозможно — но только если не знать нескольких и на первый взгляд незначительных деталей.

Незначительных в настоящее время, пока о них никто и не догадывался. Но мне-то и догадываться не нужно было, я о них просто знала. Например, знала о том, что в Северной Корее всяких редкоземельных металлов даже по довольно осторожным оценкам раз в пять больше, чем в Китае. И что именно в Северной Корее находится не менее шестидесяти процентов мировых запасов цезия — очень нужного для народного хозяйства металла. Правда, это народное хозяйство пока даже не догадывается, настолько нужного — точнее, об этом догадались очень немногие люди. Например, Владимир Николаевич Челомей…

Для того, чтобы разведывательные спутники УС-А с огромными солнечными батареями-«парусами» не падали на Землю, их постоянно «приподнимали» небольшие электрореактивные двигатели. Работающие как раз на цезии. В моем «прошлом будущем» такие движки делали на тяжелых инертных газах, то есть на криптоне или ксеноне, точно не помню. И атомы этих газов были заметно тяжелее атомов цезия, то есть каждый атом мог большую тягу обеспечить. Однако чтобы вытащить на орбиту килограмм газа, требовался здоровенный баллон высокого давления, а для килограмма цезия было достаточно небольшого пластикового контейнера. Но главное заключалось в том, что движок на цезии требовал для создания той же тяги электричества раз в двадцать меньше! То есть батареи его электричеством могли обеспечить, а вот для движка на ксеноне их было бы уже недостаточно.

На каждый спутник тратилось около килограмма ценного металла, причем ценного в прямом смысле слова: цезий сейчас стоил то ли чуть меньше, то ли чуть больше, чем золото. Но с точки зрение безопасности страны и такие затраты были приемлемыми. Фокус же в том, что если этот цезий в Корее добывать, то он окажется раз в сто более дешевым, и, что важнее, его не только на разведспутники хватит. Насчет добычи цезия мы с Ким Ирсеном уже договорились, то есть договорились «вложится поровну» и добытое тоже поровну делить. Причем советский вклад заключался в обеспечении горнодобывающего комбината всей нужной техникой и оборудованием, а вклад Кореи состоял в «предоставлении недр». И такой договор был выгоден обеим сторонам: в моей старости почти половину всего там добывали компании китайские, оставляющие корейцам то ли треть, то ли четверть добытого — но Кимам просто деваться было некуда после того, как Союз развалился и сотрудничество с СССР полностью прекратилось. А сейчас ситуация была иной, и лично у меня «дарить» китайцам огромные богатства Кореи ни малейшего желания не было. Так что эта «сделка» для меня была не только выгодной, но и лично приятной — а чтобы при любом раскладе Корея не попала под фактически колониальную зависимость от «западного соседа», мне было нужно, чтобы там население выросло хотя бы миллионов до тридцати, и чтобы это население себя могло гарантированно прокормить. Одеть, обуть, всем прочим нужным обеспечить — но чтобы это случилось, мало было в стране сельское хозяйство организовать, требовалось еще кое-что подправить. А конкретно — нужно было немного поменять некоторые догматы чучхе, и я точно знала, как именно.

То есть я знала, что на что нужно поменять, но вот как это проделать, ясности пока не было. С другой стороны, пока положения этого чучхе еще на стали именно догматами, а автор концепции был буквально «под руками». Так что я, вздохнув, приступила к подготовке материалов для Ирсена. И очень надеялась, что он это сможет воспринять спокойно…

Глава 11

В общении с Ким Ирсеном мне очень помогало то, что по одному пункту в части развития экономики взгляды у нас были одинаковыми, хотя и по совершенно разным причинам. Корейский руководитель считал, что весь транспорт нужно по возможности переводить на электричество, потому что с бензином и соляркой в стране дела идут отвратительно, я считала, что нужно всю экономику на электричество переводить потому что электричество «перевозить» к местам потребления в разы проще и дешевле, чем любую другую энергию. Но в том, что «нужно много электричества», мы были единодушны — и когда я начинала разговор с предложения откуда-то еще этого самого электричества добыть недорого, большая часть прочих моих идей им воспринималась положительно. Не всегда, конечно, но я ведь и на