Маршал северных направлений - Герман Иванович Романов Страница 34

петлицы, именно зеленые, не защитные, да и все егеря получили именно такие. А вот с фуражками пришлось расстаться — теперь многие носили каски, но обещали скоро выдать новые головные уборы, пошив которых уже велся в Ленинграде — камуфлированные кепи, только ткань плотная в отличие от маскхалатов, которые носили все поверх фуфаек и брезентовых курток. Да и само обмундирование, как обещал маршал, будет необычным, пошив его уже велся и к середине ноября форма поступит. Еще бы — ходили разговоры, что сам товарищ Сталин не только одобрил создание первых двух егерских дивизий, но приказал еще развернуть несколько, две в Петрозаводске точно, в них как раз надлежало отправить 3-й и 7-й пограничные полки для усиления. Так что формируемые дивизии как раз, кстати, и появились, жаль, что их в «зимнюю войну» в РККА не было, да и сейчас поздновато сформированы. Но лучше поздно, чем никогда — народная мудрость тут целиком права, и теперь война в лесах пошла совсем по-другому.

Сформированные егерские полки именовали «половинками», так как они имели всего пять рот вместо трех батальонов по три стрелковых роты в каждом, как в стрелковой дивизии. Разница была в том, что комплектовались они по довоенным штатам горных стрелков, и по своей насыщенности автоматическим оружием и минометами, пожалуй, мало в чем уступали, а то и превосходили. Ведь в каждой роте три станковых пулемета, причем получили капризные ДС на треногах, зато более легкие по весу, чем «максимы», и три 50 мм миномета, сведенные в один взвод. И таких рот было пять, и в каждом из двенадцати отделений по ручному «дегтярю» и штатному снайперу, правда, винтовок с оптикой не хватало, многие обходились простейшими диоптрическими прицелами, которые для «мосинок» делались во множестве. А ведь в отделениях было по паре ППД и по три самозарядных винтовки, что существенно повышало огневую мощь, на задействовании которой и строился бой. Финские роты, хотя по численности почти не уступали, но вот с автоматическим оружием у них было гораздо хуже — по три автомата «Суоми» и пара ручных пулеметов «Лахти» в каждом взводу, правда в роте четыре взвода, а не три, но поменьше.

Плюс в каждом егерском полку своя минометная и пулеметные роты полного состава — по дюжине 82 мм БМ и «максимов». И различные взводы, согласно штатному расписанию. Единственное, что отсутствовало, так это полковая артиллерийская батарея — пришли к мнению, что таскать пушку по болотам нецелесообразно и тяжело, лучше иметь их в артиллерийском полку, где дивизион из дюжины горных трехдюймовок, а второй из восемнадцати 107 мм минометов. В результате «изъятий» егерский полк сократился до полторы тысячи бойцов и командиров. В дивизии имелось три таких полка, а не четыре, а еще отсутствовал гаубичный полк, зенитно-артиллерийский дивизион и многие другие подразделения довоенного штата. Так что сама дивизия «усохла» до шести с половиной тысяч, но была прекрасно приспособлена для действий на сильно пересеченной местности, в лесах и болотах, в отрыве на долгое время от тылов, и укомплектована, на взгляд Донскова, лучшим составом, чем даже тот, что имелся в кадровых частях РККА.

Семен Иванович неделю тому назад заменил старые прямоугольные петлицы со «шпалами» на новые. Пришел приказ, которого он ожидал, и вот на кителе генеральские петлицы, с парой маленьких звездочек на каждой. Маршал Кулик сдержал слово — отметил за бои под Мгой, подписав представление и на звание, и на орден Ленина. Теперь нужно «отрабатывать» — за четыре дня боев дивизия продвинулась на тридцать километров, выйдя в тылы 6-го армейского корпуса генерала Тайвела. С «перерезанными» коммуникациями воевать в полном окружении тот категорически не согласился, ведь с фронта ощутимо надавливали стрелковые дивизии 4-й армии генерал-лейтенанта Попова. Сами финны умели устраивать «мотти», и выводы из сменившейся обстановки моментально сделали. А вот германская 163-я пехотная дивизия, приданная корпусу, отойти уже вряд ли сумеет, и этим случаем нужно немедленно воспользоваться. Но то завтра с утра, а сейчас вечерело, люди устали, разжигали неприметные костры, смеркалось, и было холодно. А еще всем, включая самого Донскова, хотелось спать…

В Красной Армии еще до 1941 года были приняты маскхалаты, но именно в войне на северных направлениях они сразу и прочно вошли в обиход — леса и болота диктовали свои правила, и главное — хочешь выжить, то будь незаметен…

Глава 32

— Здесь мы высаживали десант в девятнадцатом году, и вот теперь снова стреляем по берегу. Не думал, что финны так смогут далеко пройти. Ничего, теперь мы их погоним обратно.

Стоявший на мостике флагманской канонерской лодки «Нора» командующий Ладожской военной флотилией контр-адмирал Хорошхин внимательно рассматривал не столь и далекий берег в бинокль. Подойти поближе мешало мелководье в устье рек Видлица и Тулоксы, между ними и решено было высадить десант в составе двух бригад морской пехоты — 4-й генерала Ненашева, и спешно пополненной 3-й ОБМП полковника Рослова. Та дралась на берегу Тулоксы еще в сентябре, места для нее, так сказать, знакомые морякам по совсем недавним боям с финнами. А теперь тут происходило значимое событие — еще вчера, глубоко в тылу, наступавшего на Свирь финского воинства, был высажен десант в составе 4-й бригады, усиленной стрелковым батальоном, артиллерийским и минометным дивизионами. И вот такого нападения финны явно не ожидали — не успели ни установить береговые батареи, ни поставить противодесантные заграждения. Да вообще не ожидали высадки, когда к берегу приблизилась огромная по озерным меркам армада из полусотни кораблей, транспортов и катеров, благо день к удивлению оказался вполне сносным для проведения высадки.

И сейчас, стоя на мостике, Борис Владимирович прекрасно понимал, что маршал Кулик предвидел подобный поворот событий, когда чуть ли не месяц тому назад, когда еще гремели бои под Мгой, а с Невы по наступающим германским войскам били корабли, приказал ему готовить такой десант, и провести все необходимые подготовительные мероприятия. И все ведь сделали, хотя произошли «накладки», куда без них. Командующий Балтийским флотом вице-адмирал Трибуц забрал сторожевые корабли «Пурга» и «Конструктор», что в прошлую войну был эсминцем «Сибирский стрелок». И покусился было на канонерки, но потом отказался, когда получил доступ к планируемой операции. Даже сам стал усиливать флотилию, отправив из Ленинграда пароходы, и собрав множество мелкосидящих катеров, включая прогулочные, а с ними тендеров и самоходных барж. И даже за день до высадки отправил по Неве отряд артиллерийской поддержки самой высадки