Мечников. Том 4. Открытие века - Игорь Алмазов Страница 33

Поэтому я на всякий случай послал немного лекарской магии в пищевод, чтобы восстановить его структуру.

— А… — не открывая глаз, протянул пациент. — Что со мной? Я упал?

— Упал-упал, лежи спокойно, — попросил Вадима я. — Тебя лекари уже осмотрели. Тебе надо отлежаться пару дней, скоро придёшь в порядок. Если захочется мочиться — не беспокойся. Из тебя литр или два выйдет в течение следующих нескольких дней.

— Спасибо… — Вадим зажмурился. — Я думал, что никто мне уже не поможет. Меня все считают каким-то монстром. Уродом. Только несколько мужиков, кажется, согласились за мной поухаживать.

Такие же изгои, как и он сам. Местные алкоголики. Стоит отметить, поступили они невероятно благородно. В одиночку он бы погиб. В этом доме, как я уже понял, все циррозники. Только остальные жители страдают от этого заболевания из-за пагубной привычки, а Вадим из-за генетической болезни. Он-то вряд ли пьёт. Если бы этот гигант ещё и пил… Ух! Тогда бы мы даже вместе с Сеченовым не смогли бы ему помочь.

— Я поговорю с вашей знахаркой на эту тему, — уверил его я. — Мне не нравится, что болеющего человека считают монстром. Скажите, вам никто не вредит? Это очень важно. Вы имеете полное право обратиться в полицию, если…

— Нет, — открыл глаза Вадим. — Не беспокойтесь, господин лекарь, все меня боятся. Из-за внешности. Никто даже не думает причинить мне вред. Только разговаривать со мной никто не хочет, а так — ерунда.

Ну да, физический вред не причиняют, а психологическим душат. Представляю, какого это — жить в небольшом селе и постоянно подвергаться такому отношению.

И ладно бы он был просто высоким — тогда бы его и мужчины, и женщины не сторонились. Но акромегалия уродует скелет. Поэтому Вадим напоминает громадную лысую обезьяну. Но обезьян никто из местных никогда не видел, поэтому сравнивают мужчину в первую очередь с монстром.

— Пойдёмте, Иван Михайлович, — обратился я к Сеченову. — Дело сделано. Нас ждёт знахарка. Перекусим — и поедем домой.

Сеченов молча кивнул. Я заметил, как он что-то фиксировал в своём блокноте. Уже и мои методы лечения начал перенимать. Что ж, я не против. Если это поможем ему вылечить больше людей — это к лучшему.

Около входа в дом нас встретил один из тех выпивающих мужичков, которые приютили к себе домой Вадима.

— Господа лекари, — произнёс мужчина. — Скажите честно — будет он жить? Или надежды уже нет?

— Будет, — кивнул я. — Через неделю уже встанет на ноги гарантированно. А вы, ребят, молодцы. Не бросили человека в беде. Это дорогого стоит.

— Да вот именно — человека, — вздохнул мой собеседник. — Мало кто понимает, что он — человек. А я его с детства знаю. Родители у парня рано умерли, а он в душе хороший. Хоть и выглядит, как монстр. Это я его на улице нашёл. Без сознания лежал. Не смог его бросить. Не по-людски это.

Меня эти слова аж за душу тронули. У самого жизнь сломана, а другим помогает.

— Если понадобится помощь, — сказал я, — приезжайте в Хопёрскую амбулаторию. Скажите, что вам нужен Мечников. Приму, даже если денег не будет.

— И Сеченов! — встрял Иван Михайлович. — Спрашивайте либо меня, либо Алексея Александровича. Поможем.

Он молча кивнул, с благодарностью поклонился и поспешил в дом. К знахарке мы с Сеченовым шли молча. Мой коллега выглядел шокированным. Такое лицо я уже видел однажды. Когда в Хопёрск приезжал проверяющий Ловицкий. Когда я показал ему, как живут местные люди, как порой лекари забывают помогать собственным коллегам, он вспомнил свою мать и возвращался в амбулаторию с таким же лицом.

Скорее всего, Сеченов сейчас переживал точно такие же метаморфозы.

— Ой, господа лекари, наконец-то! — воскликнула знахарка Светлана. — Я уж думала, что вы и не вернётесь. Проходите скорее в дом, присаживайтесь. Ваш кучер уже наелся и спит.

— Спит⁈ — воскликнул Сеченов. — Нам ведь скоро назад ехать!

— Тише, — попросил я. — Пусть отдохнёт. Дорога непростая. Это мы с вами сидим в тёплой карете. А он на холоде мёрзнет. На мой взгляд, надо уважать любой труд.

Сеченов снова ничего не ответил. Кажется, мужчина вообще не ожидал, что ему придётся пережить столько потрясений разом.

Мы прошли в дом знахарки, женщина уже накрыла на стол. Котлеты, картошка варёная, овощи, компот — всего хватало. От самогонки мы сразу отказались. Хотя, мне почудилось, что Сеченов после увиденного был не против выпить.

— Господа лекари, я вас беспокоить не буду, — сказал Светлана. — Буду у себя в комнате. Если что — зовите.

— Света, — остановил её я. — Есть важный разговор. Задержись, пожалуйста, на полчаса, пообедай с нами. А потом уже мы с господином Сеченовым поговорим тет-а-тет.

Женщина не стала спорить, молча кивнула и присела у другого конца стола.

— Света, не знаю, можете ли вы как-то повлиять на людей, но так дальше продолжаться не может, — начал я. — Вылечили мы вашего великана. Вот только смотреть больно, что ухаживают за ним три местных алкоголика. Нельзя его за монстра принимать. Он родился таким, и в этом не виновен.

— Да есть у меня влияние на людей, есть, — кивнула она. — Ко мне всё село ходит, спрашивает советы. Я всем помогаю, как могу.

— Значит, без вас они не справятся, — кивнул я. — И совет ваш послушают. Скажите людям ещё раз, чтобы Вадима больше не сторонились. Выглядит он пугающе, я понимаю. Но это — такая болезнь. Он таким родился. И его облик никто не изменит. Он не проклят, не пропитан некротикой. Это обычный больной человек.

— Согласен с Алексеем Александровичем, — сказал Сеченов. — Грустно смотреть, что за больным следят только алкоголики. Им самим-то помощь нужна.

— Ой… — вздохнула Светлана. — Простите, а я ведь и сама этого не понимала. Мне всё казалось, что он… Ох, даже не знаю, как вам помягче сказать. У нас по селу ходили слухи, что мать его от монстра какого-то забеременела.

— Это — ложь, — прямо сказал