Гридень 6. Собиратель земель - Денис Старый Страница 33

Тем временем, арбалетчики, уже почти даже не прикрываясь щитами, перешли засыпанный ров и взяли под контроль стену. Конечно же, оттуда, несмотря на потери, на отравление угарным газом, а кто и ожоги получил, все равно что-то летело, но защитники старались стрелять и кидать камни не высовываясь, иначе сразу же получали болт в свое тело. Не факт, что броня будет пробита, но все равно любое попадание не проходит бесследно ни для физического здоровья, ни для психического.

Штурм входил в свою неотвратимую фазу. Теперь пути к отступлению нет, теперь только вперед. И не все вернуться, но сомнений нет, нужно идти впереди. Сталь закаляется в огне и холоде. Братство закаляется в боях, а на смертях братьев учатся, и мы будем сильнее.

От автора:

Наш современник оказывается в 17 веке и оказывается в самом эпицентре Стрелецкого бунта. Новая работа А. Яманова в жанре АИ https://author.today/work/402986

Автор начал выкладывать 2-ю часть

Глава 12

Наступил тот этап, уже почти недельного противостояния, когда на игральный стол бросаются все фишки и игроки вскрывают карты, демонстрируют свои козыри и комбинации. Изматывающая противника тактика сменялась решительным штурмом и у кого больше припасено сюрпризов, тому и удача благоволит.

Засвистели свистки, как сигнал к выдвижению, арбалетчики начали работать на упреждение, просто периодически стреляя в те места, откуда мог бы появиться лучник или воин с камнем. Пехота пошла вперед. Быстро были переброшены мостки через второй ров. Он также был частично засыпан, но защитники все же немного, ценой нескольких десятков жизней, расчистили препятствие в ходе второй вылазки. Не до дна расчистили, для этого нужно в спокойной обстановке работать день, или больше, а так, по колено. И часть братьев с послушниками пройдут ров и без мостков, но это будет вторая волна приступа, а первым штурмовикам секунда, даже не минута, решает вопрос жизни и смерти. Им замедляться нельзя.

На вал, черный от гари, с дымками во множествах мест, где догорала трава, были положены другие мостки или лестницы, со своими особенностями конструкции. Они представляли собой большие доски, на которых были набиты бруски для опоры. А еще эти мостки имели два крюка из железа, которые впивались в землю и делали штурмовое приспособление устойчивым, удобным, чтобы воины карабкались по крутому склону.

Были и другие методы и приспособления, которые способствовали продвижению штурмовиков. Так, не мене двадцати кошек были заброшены на верх стены и по натянутым веревкам, пока их не перерубили, споро взбирались наиболее физически развитые воины, которые ранее тренировали навык подъема по канату.

И даже это не последний вариант, как именно воину можно было забраться на стену. Некоторые «акробаты» взбегали по валу, используя шест. Одни воины придерживали длинную жердь, порой, скрепленные две жерди, а особо отважный и умелый воин на втором конце шеста, словно по ровной поверхности, держась и отталкиваясь от жердей, взбирался по валу на стену.

Я наблюдал все это с кувшинчиком, в котором плескался очень даже приятный напиток из трав с медом. Болезнь отступала, уже не трясло от озноба, не так кружилась голова, но слабость была такой, будто я в последние годы и не тренировался. Было неуютно, да чего уж там, стыдно. У меня складывалось ощущение, что я, будто бы «откосил» от боя. Но, с другой стороны, отдышка была бешенной даже от ходьбы, не то, чтобы от боя. Как бы я пневмонию не лечил, что-то слишком накрыла болезнь. Так что… Нужно долечиться.

И вообще, я напираю на своих братьев, условно офицеров, чтобы они не лезли в самое пекло, поясняя, что потеря командира в бою может грозить разгромом всего подразделения, хотя же сам рвусь в бой. Это эмоции. Начинать нужно с себя. И это сложно. Вот смотрю, как развивается штурм, и мне кажется, что будь я на передовой, получалось бы еще лучше.

— Где взрывы? — прошипел я, понимая, что уже идет бой за один из участков стены, а главный козырь на игральный стол не брошен.

Уже первого ратника-брата, который споро взобрался на стену при помощи шеста, забили баграми и мечами и скинули вниз. Забили, потому как у этих «камикадзе», которым суждено быть первыми на вражеской высоте, были отличные доспехи. Тут только забить, так как разрубить панцирь можно, но в камеральной обстановке, а не в бою и, наверное, скорее топором.

Второй, третий брат на стене, они сражаются с ожесточением, превосходя противника в желании победить, они физически сильнее врага, выспались, плотно поели горячей каши с мясом. Но пока у врага на стене численное преимущество и воины-братья выгадывают секунды, чтобы со-ратники смогли взобраться и сказать свое веское слово. Или не произносить слова, а выполнить долг, желательно, при этом не умереть.

Я замечаю, как мощнейшим ударом, сложно осуществимым в небоевом состоянии без подпитки адреналина, брат, явно десятник, отрубает руку врагу, вместе с кольчугой она летит вниз прямо на другого ратника Братства, который только-только голову поднял, чтобы посмотреть, сколько еще шагов разделяет его от стены. А в это время уже не слаженно, а индивидуально, быстро, как только можно, работают арбалетчики, а лучники в корзинах расстреливают по шесть, а то и семь стрел в минуту, умудряясь еще и целиться.

— Где взрывы? — кричу я, уже представляя, как именно казню розмысла и сотника Несула, ответственного за подрыв.

— Бах-ба-бах-бах! — пространство, которое, казалось, и так было шумным от криков и лязга оружия, познало, что есть такое настоящий громкий звук.

Такого грома не бывает, это может быть только звук взрыва, столь знакомый мне. Нотка ностальгии ворвалась в мое сознание. Я умилился, как, наверное, мог бы состроить мимику лица сапер-маньяк, для которого большой «ба-бах», как порция наркотиков для наркомана. Встречал я таких воинов в прошлой жизни. Тогда они были для меня не сильно понятны, но сейчас… Это же симфония!

Как ни предупреждай бойцов, что будет такой взрыв, все равно это прозвучало слишком громко. Так что с десяток ратников-братьев споткнулись и покатились вниз с вала. Но другие быстро приходили в себя. Все же они ждали громкий взрыв. А вот противник в себя не пришел, по крайней мере, не