30 сребреников – 2. Путь Скорби - Дмитрий Викторович Распопов Страница 33

— Синьорина имела в виду более рослый, — хихикнул рядом кто-то из молодых людей, хотя оскорбление и так было понятно, без дополнительной расшифровки.

К нему присоединились остальные и стали изгаляться в этом, обсасывая все мои изъяны как внешности, так и бессилия, когда красный от злости Бартоло, вынес меня на руках и я молча показал ему идти к входу.

Видя, что я никак не реагирую на них, кто-то обозвал меня в спину трусом, но они отстали, когда мы подошли ближе к хозяину дома и красивой тридцатилетней женщине, которая стояла с ним рядом. Они принимали гостей, поскольку те шли от ворот сначала к ним, а только затем внутрь дома.

— Ваше преосвященство, синьора, — склонил я голову, когда подошёл ближе, — добрый вечер и благодарю вас за приглашение.

— Мы рады, что вы смогли приехать синьор Иньиго, — обратилась она ко мне, не замечая Бартоло, — я даже боялась, что возникшие у вас разногласия с нашей дочерью, помешают вам прибыть.

— У нас с синьориной Анной есть разногласия? — деланно удивился я, — боюсь это невозможно синьора.

— В любом случае синьор Иньиго мы рады, что вы нашли время, — обратился ко мне кардинал и я ещё раз поклонившись им поспешил в дом, поскольку за мной успела скопиться небольшая очередь.

Внутри самой большой группой, стояли вместе гуманисты, большая часть из которых была мне известна, так что туда я и направил стопы Бартоло, а сам при этом здоровался и приветствовал тех, кого знал. Меня тоже радостно поприветствовали, и перезнакомили со всеми остальными.

— Синьор Иньиго, — обратился ко мне один из них, — синьор Веспазиано вот уже как вторую неделю трясёт всех, у кого есть старинные тирские монеты. Вы правда скупаете их один к пяти? Он набрал уже довольно много, люди с охотой расстаются с иудейскими монетами.

— Много это сколько синьор? — улыбнулся я ему.

— Думаю не меньше двадцати тысяч монет, — покачал он головой, — обменный курс очень хороший, вряд ли, когда кто-то даст лучший, чем вы. Да и они, поскольку не имеют хождения, просто хранятся в старых семейных сокровищницах ещё с тех самых пор, когда Рим был велик.

У меня еда не упала челюсть на пол от озвученной цифры, и я склонил голову, чтобы никто не увидел мою растерянность. Я как-то даже не ожидал, что синьор Веспазиано будет копать так глубоко, что начнёт трясти у дворян их старые сокровищницы.

— Какой-то странствующий священник пообещал моему отцу. что все его грехи будут прощены, если он на семейной церкви поместит крест, отлитый из серебра, но только именно этих монет, — тяжело вздохнул я, начиная вдохновенно врать.

— Вначале все относились к этой прихоти родителя спокойно, пока он не начал активно скупать монеты, даже дедушка пообещал найти и выпороть того монаха, который посоветовал отцу заняться такой дуростью, — я ойкнул и прикрыл рот, вызывая всеобщий смех, — прости синьоры, я хотел сказать таким богоугодным делом.

— Можете не извиняться синьор Иньиго, — улыбнулся тот, кто меня спросил об этом, — мы были удивлены не меньше вас такой глупостью. Курс обмена явно завышен, кому сейчас нужны эти монеты.

— И тем не менее, мне приходится этим заниматься, — тяжело вздохнул я, — к сожалению пока моё финансовое благополучие полностью зависит от милости родителей.

— Если хотите синьор Иньиго, я мог бы поискать эти монеты для вас по всей Италии, — предложил мне он, — но только мне нужны будут средства для их покупки, у меня нет стольких оборотных денег, как у синьора Веспазиано, чтобы выкупить всё самостоятельно.

— Если мы оформим сделку нотариально синьор, то почему бы и нет, — покивал я, — мне так даже будет проще.

— Тогда на следующей неделе я загляну к вам? — поинтересовался он и я это подтвердил.

Большой ажиотаж на входе отвлёк нас всех от разговора и повернувшись туда я увидел его причину — прибыл папа Каликст III. Он выглядел ещё более уставшим, чем прошлый раз, и едва передвигал ноги. Так что опирался как на посох, так и на руки кардиналов, которые его сопровождали. Среди них я не заметил кстати кардинала Торквемаду, что не стало для меня большим удивлением. С момента воцарения Альфонсо де Борджиа на папский трон, он поссорился не только с ним. Как мне рассказывали, многие из тех, с кем он был дружен будучи кардиналом, сейчас не могут его даже увидеть.

— Я слышал папа ваш наставник синьор Иньиго, — ко мне обратился один из гуманистов, — не хотите подойти к нему и поприветствовать?

— Моим наставником был кардинал Альфонсо де Борджиа синьор, — спокойно ответил я, — а этот папа не хочет обо мне знать.

Мой крайне жирный намёк стал всем понятен и от меня сразу же отстали. Явно увидев, что я остался один, ко мне направились два человека.

— Учитель! — радостно поприветствовал я сеньора Леона, — когда вы будете готовы приступить к изучению языка?

— Возможно позже Иньиго, — поморщился он, — мне поступил заказ на разработку проекта одного дворца, так что начинай обучение без меня.

— Эх, жаль, — пожал я плечами и перевёл взгляд на второго человека, который был рядом с ним.

— Позвольте представить вас, — Альберти тут же спохватился, — Франческо Пацци, флорентийский банкир, который давно хотел с вами познакомиться синьор Иньиго.

— Синьор Франческо, — склонил я голову, — рад знакомству.

— Это взаимное чувство синьор Иньиго, — тридцатилетний мужчина, с острым взглядом тёмных глаз и светло-русыми волосами, склонил голову в ответ.

— Что послужило причиной вашего ко мне интереса синьор Пацци? — поинтересовался я.

— Ваши знания синьор Иньиго, — улыбнулся он, — до меня дошли слухи, что вы весьма умелы в разгадывании различных шифров, а мой знакомый синьор Альберти, к которому я частенько обращаюсь с подобными просьбами рекомендовал вас тоже как хорошего специалиста в этом вопросе.

— «Ага, так вот кто был заказчиком той записки, — понял я».

— Не то, чтобы я был особо хорош или часто этим занимаюсь, лишь иногда помогаю своему учителю, — осторожно ответил я.

— И всё же, я хотел спросить вас, во сколько вы оцените свою работу по улучшению того шифра, который вы разгадывали? Понимаете,