Неприкаянный 2 - Константин Георгиевич Калбанов Страница 32

– Вы как, Олег Николаевич? – обеспокоенно спросил шедший рядом Бутусов.

– Не было бы этого котелка, пришлось бы туго, а так, в полном порядке, – жизнерадостно сообщил я постучав по каске, и добавил. – Пора бы переносить огонь миномётов на противоположный склон.

– Уже связался. Сейчас долетят последние, и дальше в дело вступят пушки, – согласно кивнув, ответил Бутусов.

Ещё несколько увесистых разрывов, и всё стихло. Правда ненадолго, практически сразу послышался отдалённый грохот полевых пушек, а затем вой подлетающих гранат. С блиндажами им не управиться, не то могущество заряда, зато получится прижать пехоту, чтобы самураи не высовывали своего носа.

– Пошли! – поднявшись в полный рост выкрикнул подполковник, и сам двинулся в первых рядах.

Храбрый, умный, честный и дурной. Со мной всё понятно, у меня кровушка застоялась и хочется встряхнуться, море всё же не моё. Там всё больше на дистанции, да и думать больше приходится о своих людях. А вот здесь, когда предоставлен самому себе, совсем другое дело. Но Пётр Дмитриевич… не дело командиру в первых рядах в атаку бегать.

Первую линию мы взяли практически без боя. Обнаружившихся немногочисленных японцев перебили едва ли не походя. Я так и не успел ни разу выстрелить. Спрыгнул в траншею, и в сердцах от души матернулся.

– Что случилось, Олег Николаевич? – спросил меня Бутусов.

– Да обидно просто, Пётр Дмитриевич. Учиться нам у самураев ещё и учиться. Вы посмотрите на эти окопы, что они успели выкопать всего лишь за десять дней. У нас и через месяц ничего подобного не наблюдается.

– Это да, японцы народ трудолюбивый.

– Да не в трудолюбии дело. Просто драть солдата нужно не за грязную гимнастёрку и плохие строевые приёмы, а за нерадение в службе. И в первую голову, спрашивать с офицеров, за их наплевательство в обучении солдат военному делу, и отсутствие требовательности. И пуще иного, за жалость к нижним чинам, которые потом за свою лень и такое сердоболие платят кровью.

Бутусов согласился со мной, но разводить полемику мы не стали. Оно и не время, и не место, да и начали прибывать посыльные от командиров с докладами. Каждому нашлось чем заняться. Подполковнику командовать, мне двигаться дальше. Я же сюда за дозой адреналина пришёл, а не вот это вот всё.

Пограничник вновь вооружился телефоном, связываясь с генералом Белым. Получив новые ориентиры, тот перенёс огонь в глубину, а штурмовики начали продвигаться вслед за огненным валом. И похоже японцам пришлась не по вкусу их же тактика массированного артобстрела. Впрочем, выдвижение атакующих непосредственно за отодвигающимися разрывами, сквозь ещё не осевшую пыль, и не рассеявшиеся газы сгоревшей взрывчатки, для них пока в новинку.

Я кивнул подполковнику, мол счастливо оставаться, и побежал по ходу сообщения, вверх по склону. Сейчас я простой стрелок, а не офицер, даже одет в специально пошитую свободную форму цвета хаки, кожаные наколенники и налокотники, на торс надет шёлковый броник, со стальными вставками толщиной в два миллиметра. От винтовочной пули не убережёт, от штыкового удара и большинства осколков, вполне.

В небе висит плотная взвесь пыли, повязанный на лицо платок не больно-то и спасает, хотя без него и вовсе было бы кисло. Я буквально кожей чувствую влажные борозды оставляемые стекающими струйками пота по грязному телу. Но пока так и не встретил ни одного живого самурая. А вот мёртвых хватало. Попадались среди них, и сражённые осколками, и с оторванными конечностями, и заколотые штыком, и поймавшие пулю. И вообще, крови вокруг хватало.

Время от времени доносятся винтовочные выстрелы, русский мат, японское банзай. В какофонию разрывов артиллерийских снарядов время от времени врезается глухой хлопок ручной гранаты. Я уж расстарался, обеспечив парочкой каждого пограничника, отчего их командиры и не подумали отказываться.

– Банза-а-ай!

Рванувший на меня из-за поворота траншеи низкорослый японец с винтовкой наперевес был полон решимости насадить меня на примкнутый тесак. Слишком неожиданно, и стремительно всё это произошло, и я тупо не успевал навести на него дробовик. Расслабился следуя вслед за пограничниками, йолки!

Отвёл выпад стволом ружья, и толкнул коротышку ногой в живот. Я особой статью не отличаюсь, но храбрый и, возможно, сильный нападающий оказался значительно легче. Так что, мне удалось не только остановить его, но и оттолкнуть от себя, опрокинув на спину. Выстрел! Картечь ударила плотной кучей взбив на груди куртку цвета хаки.

Я перешагнул через ещё бьющегося в агонии противника, одновременно передёргивая затвор. Убедился, что за поворотом угрозы больше нет, и двинулся дальше, досылая в магазин новый патрон. В бою лишний выстрел никогда не бывает лишним и коль скоро есть возможность перезарядиться, то глупо этим не воспользоваться.

Впереди послышалась перестрелка, и забористый мат, поминающий всех святых, и живучих макак. Я поспешил на крики, и за очередным поворотом траншеи обнаружил четверых пограничников устроившихся по обе стороны от отнорка ведущего в блиндаж.

– И чего замерли, славяне? – поинтересовался я, присаживаясь рядом.

– Да вон, узкоглазые засели в блиндаже. Я сунулся было, так мне ухо отстрелили. С-суки, – выдал пограничный унтер.

Статный усач затянутый в гимнастёрку защитного цвета, прикрывал ухо окровавленной тряпицей. На коленях японский карабин, с примкнутым тесаком. К слову, моя, в смысле Горского, с гнутой рукоятью затвора. На поясе кобура с наганом. Первое впечатление – матёрый котяра. Что скорее всего соответствует истине, потому как наверняка из пластунов. Но вот тут малость растерялся. И причина скорее всего в бережливой хозяйственной натуре. Оно ведь не горит, потому и рука к гранате не тянется.

– Не преувеличивай, только и того, что мочку отстрелили, – возразил я, оторвав руку от уха.

– Много вы понимаете, ваш бродь. У меня на той мочке серьга золотая висела. И где её теперь искать? – возмутился казак.

– Ну, вот сейчас достану того ирода, вместе и поспрашаем, – подмигнул ему я, меняясь с ним местами и извлекая из подсумка гранату.

РГ-4, ручная граната образца тысяча девятьсот четвёртого года. Ага, не стал я оригинальничать, в названии, хотя она и по виду похожа на известную мне РГ-42. Разве только запал серьёзно отличается, да оно и понятно, я ведь пошёл по пути максимального упрощения.

Казак на эти приготовления посмотрел с сомнением. Цену таким игрушкам он уже знал хорошо, как и то, что раздобыть их не так чтобы и просто. И спрос за них у командиров