Телохранитель Генсека. Том 1 - Петр Алмазный Страница 32

Итак, что тут у нас сумел зафиксировать этот собака Мастерс?

Ого, коллекция компромата. Но не только на меня, а по сути на всю советскую жизнь, на наш быт. Это ж надо было постараться, чтоб столько всего увидеть и собрать на одной пленке! Впрочем, некоторые сцены наверняка были постановочные.

Там мелькали лежащие на асфальте бомжи; алкаш, клянчивший деньги возле магазина; разодетые девицы возле гостиницы «Интурист»… Женщина, бьющая по заднице мальчишку лет пяти — снимок сделан прямо в сквере, неподалеку проходят люди, но никто не вмешивается в «обычный воспитательный процесс»…

Но больше всего поразили кадры, на которых я узнавал самого себя.

Вот я у пивной бочки, а рядом крутится массовик-затейник. Это что получается? Мастерс был предупрежден и об этой ситуации?

Если бы я не читал мысли, и тому жулику удалось подлить мне клофелина… То у Мастерса были бы мои фото, где я в публичном месте в невменяемом состоянии! А результатом — после публикации в американских газетах — стало бы. как минимум, мое увольнение.

Как сказал Джон Мастерс утром? Мистер Гвишиани посоветовал ему встретить Леонида Ильича, когда тот пешком проходит до дачи последний километр? Интересно, а к мужику с клофелином он журналиста тоже не случайно отправил? И мне особенно интересно, кого метит Джермен Михайлович в охрану к Брежневу вместо меня?

Машинально просматривая оставшиеся кадры, я думал, что уже ничему не удивлюсь. Естественно, американский журналист запечатлел и нас с Алевтиной на ковре из мягких листьев. И фотографии Леонида Ильича тоже были. Причем американец поймал момент, когда Брежнев покачнулся и едва не упал во время встречи на ЗИЛе.

Но вишенкой на торте стала фотография дочери Брежнева. Та самая, знаменитая, которая попала в американские таблоиды и после облетела весь мир. В моем времени, в две тысячи двадцать пятом году это изображение свободно плавало в интернете. А сейчас я держал в руках оригинальный негатив, с которого потом пошли копии: Галина Леонидовна пляшет на столе, широкая юбка взлетела веером, обнажив толстые ляжки. Волосы разметались, руки раскинуты в стороны.

А прямо за спиной Галины на стене висит портрет. И с него смотрит на происходящее безобразие Генеральный секретарь ЦК КПСС Союза Советских Социалистических Республик…

От автора: Уважаемые читатели, прошу не бросаться тапками — я знаю, что эта знаменитая фотография Галины относится уже к эпохе 90-х. Однако фото настолько колоритное, что я не удержался от некоторого художественного вымысла «на основе реальных событий»:)

Глава 12

Вернулись теща и девочки.

Дочки сразу наперебой принялись хвастаться покупками. Младшей, Леночке, купили сапожки, старшая похвалилась новой шапочкой — обычной, с длинными ушками и помпоном на голове.

— А это я Светочке купила, — довольная теща показала мне новое платье.

Я помнил такие: клетчатое красное платьице из хлопка, с оборкой по подолу. На груди и плечах тоже пышная оборка с кружевами. И тогда, и сейчас они мне казались очень женственными и милыми.

Попытался представить Свету в рваных джинсах, модных в двадцать первом веке, но не смог. Та рвань, в которой в будущем будет «щеголять» молодежь, как-то диссонировала с выражением лица моей жены. Да и, пожалуй, на любом советском человеке одежда двадцать первого века смотрелась бы как на пугале.

Валентина Ивановна отправилась на кухню, а мы с девочками прошли в детскую комнату. Комната небольшая, квадратная. Возле двери большой комод. Над ним зеркало. У окна большой письменный стол — без проблем можно вдвоем разместиться. Вдоль стен две узкие кровати, над ними — коврики с медвежатами. Одна кровать аккуратно заправлена — это Танина. А вот Леночка на своей уже, похоже, успела попрыгать, вернувшись с прогулки.

Молча указал шалунье на смятые покрывала. Дочка все поняла без слов — кивнула, ловко заправила кровать, усадила рядком кукол.

Потом помог дочкам сделать уроки. Вернее, не столько помог, сколько проверил, чтоб все было в порядке. Леночка, высунув от усердия язык, выводила палочки и крючочки в прописях. Танечка быстро решила задачку, сделали с ней два столбика примеров. И вместе выучили стишок.

Я с удовольствием повторял вместе с ней: «Уж небо осенью дышало, уж реже солнышко блистало, короче становился день»… Сколько лет уже не прикасался к классикам?

Нет, я, конечно, покупал книги в Москве двадцать пятого года, и довольно часто. Но в основном брал легкое чтиво, чтоб разгружать мозг — всякую фантастику и фэнтези, попаданцев… В том числе и попаданцев жанра «Назад в СССР», кстати. Я завидовал героям этих книг. И согласился бы отправиться в любую жопу самого нереального мира, только бы сбежать от серой обыденности! Мечтал оказаться где угодно, но подальше от шумной Москвы, дымящей автомобильными выхлопами. Но выехать за город — это одно. А от себя все равно не сбежишь.

Хотя, как показал мой случай, если сильно мечтать, то чудо может и в самом деле случиться!

Теща позвала за стол. На ужин была гречневая каша, вареные яйца и хлеб с маслом. Я хитро посмотрел на девочек:

— А не попить ли нам чаю с конфетами?

— Володя, на ночь конфеты? Это же вредно! — возмутилась Валентина Ивановна.

— Напротив, очень полезно. После конфет ночью снятся хорошие сны, — возразил я ей со смехом.

Таня и Леночка меня поддержали хихиканьем и даже аплодисментами.

Поужинав, девочки помогали бабушке убирать со стола, а я прошёл в зал. Нажал красную кнопку на серебристом боку телевизора «Чайка». По первой программе шла передача «Наши соседи. За гарнитурной стеной». Ничего интересного: разоблачали мещанство, потребительство. Знали бы они, во что выльется потребительство в будущем — потреблядство, по другому не скажешь.

Переключил на вторую программу. На экране возник сельский пейзаж, у горизонта по золотому полю плыл комбайн. На фоне всей этой красоты холеная физиономия Юрия Черниченко — будущего главы Крестьянской партии России — смотрелась уродливо.

— Передо нами уборочная в колхозе «Заветы Октября» Нарофоминского района Московской области. Как видите, механизаторы снизили темп уборочных работ. А все почему? Потому что не хватает запчастей, перебои с поставками горючего. А это, прежде всего, неразворотливость наших партийных хозяйственных руководителей…

Он еще что-то бормотал, но я не слушал. Глаза слипались, сказывалась бессонная ночь на смене и долгий день. Заснул я прямо у телевизора, на диване. Теща разбудила меня через полчаса, перебрался в спальню. Разделся и уснул крепким, здоровым сном молодого человека в расцвете сил.

Утром встал рано, с первыми звуками государственного гимна