Профессия – превращатели! - Игорь Леонидович Гринчевский Страница 31

Реакция получения хлороформа: CH3COCH3 + 4NaOH + 3Cl2 = CH3COONa + CHCl3 + 3NaCl + 4H2O

[3] Хлорангидрид уксусной кислоты — CH3COCl. Дымит на воздухе. Оказывает раздражающее зрение на органы зрения и дыхания. Реакции получения: а) 2 CH3COONa тв. + H2SO4 = Na2SO4 + 2 CH3COOH б) 2P +5 Cl2 = 2 PCl5 в) 4 CH3COOH + PCl5 = 4 CH3COCl + H3PO4 + HCl

[4] «Побег на рывок» — устойчивое выражение из криминального жаргона, которое означает неожиданный побег без подготовки на глазах конвоиров или охраны.

Глава 11

«Нам понадобятся деньги. Много денег!»

— Руса, иди ужинать!

— Отложите мне, я после подойду! Надо закончить, пока светло. А вы без меня начинайте!

И что бы мне сразу свитки не проверить? Всё-таки котомка, в которой они лежали, хоть и подшита изнутри тонкой кожей, но вовсе не герметична. Волк цену «учёных записей» прекрасно понимал, и риски перевозки по воде — тоже осознавал. Поэтому он каждый из свитков отдельно в свиную кишку завернул, туго перевязал и смолой запечатал.

Но вода все же как-то просочилась. Причём как раз к купленному для меня трактату. Если бы я сразу это заметил, быстро просушил бы и всё. Но после спирта, подогретого вина и двойной порции гречки (ну не смог я одной ограничиться!) меня начало неудержимо клонить в сон. Проснулся только к обеду, так что проверил ситуацию уже часам к трём. За это время вода прошла дальше и часть записей начала расплываться.

Естественно, я всё бросил и занялся реставрацией. Подсушил, потом вырванным у еркатовских «ищеек» спиртом и куском чистой ткани начал подчищать расплывшиеся записи. Уж не знаю, чем тут писали, чернилами или нет, и из чего готовили, но спирт довольно их неплохо удалял. Только работать приходилось очень аккуратно и многократно обрабатывать один и тот же участок пергамента[1].

Уф-ф-ф! Кажется, драгоценный свиток спасен. Надо будет потом его на всякий случай переписать на бумагу и «размножить». Карандаши, так кстати «изобретенные» мной, позволят сделать это самому, просто по ходу чтения. Нет, конечно, не косметические. Но воск и белую глину можно и с толченым древесным углем мешать. Или с другими красящими веществами, что у меня имеются. Тут я улыбнулся, представив этот набор самодельных разноцветных карандашей. Белый, зеленый, чёрный, фиолетовый, голубой… По меркам моего времени — убогость. А здесь — достаточно крупная сумма, выплатить которую вряд ли по силам хотя бы проценту населения.

— Ой, а что это у нас сегодня на ужин?

— Сегодня у нас день храмовой еды! — посмеиваясь, ответил мне Мгер-Ищейка. — С утра тебя этой черной кашей потчевали, в обед — тоже храмовая похлёбка была, уж не знаю, из чего…

— Это секрет, мой дорогой! — так же посмеиваясь, вставил Ашот.

— Да что там секретного? — удивился я. — Мацони, крупа из полбы, немного ячменной муки, яйцо, соль, лук и растительное масло. А заправили кинзой и мятой.

Вы бы видели, каким тяжёлым взглядом окинул меня храмовый воин. Похоже, рецепт спаса в этом времени — относится к храмовым тайнам. Надеюсь, не к самым священным, а тот ведь реально траванут!

Но за языком мне надо следить. Что-то я после двойного купания и спирта с вином совсем расслабился. А может быть, факт успешного побега влияет? Эндорфины до сих пор в крови бурлят[2]?

— Вот, а теперь у нас баранина, тушеная с морковью, баклажанами и чесноком.

Уж не знаю, почему сработала эта ассоциация, но мне тут же припомнился рассказ Конан Дойля «Серебряный». Там преступник усыпил конюха опиумом, добавленным в баранину, тушеную с чесноком.

— Что с тобой, Руса? Ты чего вздрогнул и побледнел? Тебе плохо?

— Да, что-то нехорошо… — пробормотал я. Чёрт! Да что со мной творится-то? Ведь жрец был ко мне очень доброжелателен. Да и в погоню он бросился вместе с «ищейками», выдержал все тяготы преследования и не убоялся битвы с «волчьей стаей», лишь бы меня вырвать из их лап. Но я совершенно точно понимал, что похлебку эту есть не стану. Вот хоть режьте меня!

— Другого нет ничего? Без мяса и чеснока?

— Вот, парень, держи. У нас немного винца разбавленного осталось, хлеб, сыр и изюм. Пожуй, силы тебе всё равно нужны.

Я жевал, попивая винцо, одновременно с этим рассказывал очередную сказку и пытался понять, чего мне можно бояться. Пусть даже все бойцы из рода Еркатов уснут, всё равно со жрецом остался лишь один воин, второго он ещё поутру в столицу отправил, дескать, пусть отдохнёт, тут день пути всего.

Ой, какой же я дурак! Ну конечно, он был готов рисковать, чтобы вырвать меня из лап «волчьей стаи». Но разве ради меня? У него с самого начала был приказ — доставить меня в столичный Храм предков. И вот мы, такие красивые, обустроились всего в дне пути, а то и меньше. То есть, его воин уже сейчас добрался до Храма и рассказывает старшим жрецам, где тут Руса. А может быть, что и письмецо от нашего Следака принёс. Если те оперативно отреагируют, рано утром здесь уже может быть хоть сотня храмовой стражи. А мои в это время «ищейки» будут валяться в наркотическом сне.

Что же мне делать⁈ Чего уж точно не стоит делать, так это орать сейчас: «Тревога! Караул! Не ешьте, это отравлено!»

Если отравы нет — выставлю себя идиотом. Да и к тому же, наши воины наелись этого рагу ещё до моего прихода.

Блин! Я чуть второй раз не взвыл с досады. Только сейчас сообразил, что Следак и оставшийся храмовый воин черпают для себя из общего котла. И наворачивают уже вторую порцию. Не станут же они себя травить? Не та обстановка, чтобы спокойно заснуть всем отрядом… Уф-ф…

Но польза от моей паники есть. Хотя бы в том, что я стряхнул с себя благодушие и задумался о возможных рисках. Какая разница, усыпят «ищеек» или нет, если завтра припрётся отряд храмовой стражи?

Надо будет переговорить с Мгером попозже.

* * *

— Нет, Руса, так дела не делаются! Исаак — уважаемый человек и правая рука Арама. И он лично сказал, что род Еркатов в долгу перед Ашотом Проникающим-в-суть-вещей. Такие слова дорогого стоят.

Это да, это я затупил. Такие слова чего-то стоили и в моё время,